Евгений Дятлов: эти игрушки – не такие уж игрушки

– Вы рассказывали, что ваше детство было нелёгким. Но каким оно осталось в памяти?
– Детство – это ведь процесс открытия мира. В этот период всё воспринимается очень ярко и остро. О чём я мечтаю – так это о том, чтобы моя память не закрылась от меня. Хочется всегда помнить и иметь возможность возвращаться в своё детство. Вспоминать и плохое, и хорошее, и странное, и удивительное, и даже то, о чём порой говорят: я бы рад это забыть. Но я всему благодарен, так что детство – это любимая пора моей жизни.

– После армии вы собирались поступать в Гнесинку, а поступили в театральный. Когда пришло осознание, что это не случайность, а закономерность?
– Осознание вообще-то до сих пор не пришло. Я просто констатирую факт. А как можно это осознать? Мы часто пытаемся осмыслить прошлое и найти в нём некую стройную логику, якобы выстроенную цепь событий. Но ведь это не так. События вполне могли развиваться иначе, и всё бы поменялось, сделай я шаг в другую сторону. Но я же не сделал этот шаг, и причиной послужила некая сумма ощущений, решений, ожиданий и предчувствий. В общем, реальность превосходит все наши ожидания.

– И вот вы оказались в Ленинградском театральном институте. Чем запомнилось поступление и обучение в ЛГИТМиКе?
– Прежде всего лёгкостью, с которой я принял это решение. Просто увидел институт, зашёл и поступил. Я не готовился, не мучился раздумьями, не опасался провала. Просто понял, что в этом институте есть всё, что мне нравится. Я был такой начитанный парень, но совершенно не погружённый в театральные традиции, вся моя жизнь проходила вне театра. И вдруг она резко изменилась. А дальше произошёл ряд интересных приключений, которые закончились моим поступлением.

– Но до армии вы успели поучиться на филологическом факультете. Где учиться легче?
– Легче там, где всё максимально гармонирует с твоей натурой. В моём случае проще оказалось в театральном. На филологическом в ту пору преподавали такие дисциплины, как, например, научный коммунизм. Представляете, у нас был экзамен по научному коммунизму! И от нас требовали всё вызубрить. А ведь это тяжёлый предмет – история марксизма-ленинизма и что-то ещё… Для меня подобные вещи мучительны, и не потому что я не способен понять, а потому что свою энергию тратишь неизвестно на что. Зато в театральном институте всё воспринималось играючи. И играть приходилось с утра до вечера. Наши преподаватели оценивали прежде всего игру, так что со временем стало понятно – эти игрушки не такие уж игрушки.

– Евгений, в жизни вы испытали много трудностей, то есть прошли огонь, воду и медные трубы. А что, на ваш взгляд, тяжелее всего преодолевать художнику – бытовые проблемы и бедность, изматывающую работу или же испытание славой?
– Только бедность. Это камень преткновения, а всё остальное решаемо. Например, в случае испытания славой главное – не забывать, для чего ты пришёл в мир искусства. В нём существуют свои законы, очень важные и нужные. Мало того что их необходимо понять и осознать, их надо ещё и воплотить в собственной жизни. А вот бедность забирает силы. Скажем, жилищные проблемы искажают восприятие действительности, потому что человека изматывают бытовые неурядицы. Помните истории о бедных художниках, которые оставили после себя лишь несколько гениальных произведений, а остальные создать не успели, потому что бедность их сгубила, – что в этом хорошего? Ничего.

– Хотя вы прежде всего драматический актёр, но музыка окружает вас с детства. Вероятно, поэтому вы пробуете себя в совершенно разных жанрах – от рока до романса. А снятся ли вам музыкальные сны?
– Бывало. Пару раз я даже просыпался с мелодией в голове. Но эта мелодия, как правило, более органична для сна, нежели для реальности. И когда думаешь, как её можно применить в жизни, то оказывается, что практически никак. (Смеётся.) И это несмотря на мой интерес к року, классической, народной музыке или любой другой. Мелодия казалась прекрасной во сне, а в реальности она производит впечатление легковесной, скажем так.

– Ваш любимый романс и ваш любимый классический композитор?
– Классических композиторов очень много, но именно любимый?.. Я бы назвал Рахманинова. Среди романсов это «Капризная, упрямая» и «Нищая». Нравится «Пара гнедых». Хотя сам я не исполняю это произведение, но люблю его слушать.

– Евгений, кажется, сейчас поют все кому не лень. Даже люди, далёкие от музыкальных специальностей, становятся популярными. Однако уходят культура звука, музыкальность, профессионализм. Можно ли изменить эту ситуацию?
– Проявить волю должны те, кто способен на эту ситуацию влиять. Они могли бы закрепить в обществе установки, соответствующие хорошо развитому вкусу. И сформулировать чёткие критерии отбора. Сегодня в музыкальном мире оценка построена на двоичной системе «нравится – не нравится». А когда просишь пояснить, почему нравится или нет, дальше звучит какая-то словесная заумь. Вязь красивая, но за ней ничего не стоит. Нет ни анализа, ни понимания законов гармонии. Есть лишь субъективные вкусовые предпочтения. Некое эстетическое облако. Такая пыль, взбитая мозгами говорящего. И это смущает. Я жду появления людей, которые будут выносить оценки, опираясь на глубокое знание музыкальной культуры.

– Ваша бабушка служила певчей церковного хора, вы сызмальства бывали в церкви, знали молитвы и иконы святых. Ваши любимые храмы, монастыри?
– Я очень много путешествую по России с гастролями. И все православные храмы, каждый по-своему, мне очень нравятся. Нравится сама их архитектурная особенность, ведь все они архитектурно типичны. Так что я не выделяю один храм, а люблю все. И потом, к ним надо относиться как к месту молитвы. А значит, наш настрой определяется внутренним миром. Можно и в маленькой сельской церквушке почувствовать праздничность, торжественность и свою причастность к бесконечному Божьему миру. А бывает, в огромном пышном сверкающем храме ощущаешь подавленность. Всё зависит от твоего собственного душевного настроя. И если ты находишься в ладу с собой, храм может для тебя раскрыться.

– Раз вы затронули тему гастролей… У вас очень насыщенная творческая жизнь. Какой из городов нашей необъятной Родины понравился, запомнился вам больше остальных?
– Я люблю города, которые уважают собственную историю. Когда вижу, что историческая архитектура убивается оголтелой современной застройкой, то считаю это пренебрежением традициями. Вот это мне не нравится. А есть города, которые ещё сорок лет назад состояли в основном из частного сектора с невысокими домами. Но на наших глазах они превращаются в красавцев. Благодаря умному генеральному плану в них появляются современная индустриальная архитектура, благородный внешний вид и хорошие дороги. Людям, которые там живут, очень удобно, приятно, и даже не хочется оттуда уезжать. Например, мне очень нравится Тюмень. А ещё я обожаю Казань, Ярославль. По-своему интересен Владивосток. То есть везде, где наблюдается бережное отношение к собственной истории и при этом стремление улучшить инфраструктуру ради своих же жителей, – город становится для меня близким и комфортным. Когда приезжаю, говорю себе – вот тут я бы остался жить. А есть города, в которых не хочется оставаться. Потому что видно: те, кто должен заниматься городом, занимаются лишь собой. Это видно по дорогам, домам, внешнему облику, даже по рекламным растяжкам – кто чем занимается, кто на что обращает внимание. И от подобного иногда грустно. Ведь если город любит своих жителей, то и жители его любят.

– Не могу не спросить о вашем участии в шоу «Маска» – болели за вашего Мухомора всей семьёй! Чем запомнилось существование в маске?
– Мне понравилось участие в этом проекте именно тем, что все цеха добросовестно и вдохновенно работают на успех телевизионного шоу. Все хотят, чтобы оно состоялось. Например, девушки, которые занимались моим костюмом, проявляли творческий подход. Было видно, что им самим интересно – что же в итоге получится. Они старались сделать костюм эффектным для зрителя, но при этом удобным для артиста, который в нём находится. Затем удивило то, как проходит репетиционная работа на сцене. То, как к нам относились хореографы и танцовщики. Они всё воспринимали близко к сердцу, действовали вдохновенно и заражали нас своим отношением к делу. Было видно, что им нравится материал и они стараются довести его до совершенства. Там неравнодушная команда! Я давно не чувствовал такой повышенный интерес к тому, что делаю. И наивысшей оценки достойны ребята в студии, которые работали с музыкальным материалом и помогали нам. Это просто высочайшие профессионалы, одарённые, тонко чувствующие. Я прослушал всех участников «Маски» и убедился – для каждого найден индивидуальный подход, что очень здорово! Именно этим «Маска» мне и запомнилась. Я благодарен абсолютно всем, кто работал над проектом.

– Как вообще можно дышать в таком костюме?
– Бывали костюмчики и похлеще, чем у меня. Ну, и я как-то дышал в своём поролоновом «гробике»-грибочке. (Смеётся.) Да нормально! Иногда, правда, становилось очень душно и жарко. Однажды я чуть не потерял сознание, чему весьма удивился, ведь я вообще-то довольно выносливый парень. Но после этого установили внутри маленькие вентиляторы на батарейках, и они меня обдували.

– Хочу задать вопрос относительно музыкантов и режиссёров – с кем из ушедших от нас вы бы хотели поработать, если бы существовала такая возможность?
– Это сложный вопрос. То, что мы знаем об ушедших музыкантах, – лишь внешняя сторона дела. Внутренняя кухня устроена гораздо сложнее, и работать с гениями бывает непросто. Случается, что за внешней благопристойностью скрывается натуральный деспот, который вытягивает из тебя все жилы. Тут всё очень индивидуально. Поэтому мне трудно ответить. Да и захотел ли бы этот великий ушедший человек работать со мной? (Смеётся.) Но если говорить о музыкальных и комедийных фильмах, то для меня образцами являются Леонид Гайдай и Эльдар Рязанов – вот с кем я бы очень хотел поработать. И им, возможно, пригодились бы мои способности музыкального артиста.

– Евгений, глядя на вас, понимаешь смысл выражения «настоящий мужчина». А что вы вкладываете в это понятие?
– Я не знаю, что вам ответить. В некоторые жизненные моменты ты действительно ведёшь себя как настоящий мужчина. А порой с удивлением оглядываешься назад – нет, не надо было так себя вести! Мне нравится девиз «Делай что должен, и будь что будет». Главное понять – а что ты должен делать? Вот в этом, наверное, для меня и кроется представление о настоящем мужчине.

– Чем вы гордитесь в жизни?
– Горжусь? Когда я думаю о себе, то прихожу к выводу, что горжусь своим родом, своей семьёй и людьми, которые меня окружают. Я горжусь своей мамой, и меня действительно охватывает гордость, когда о ней говорю. Как только в детстве я стал себя осознавать, она оказалась главным человеком, который помог мне воспринять целый мир. Она свою жизнь посвятила нам с братом, а ведь это ежедневный колоссальный труд. Именно она помогала двигаться вперёд, даже когда было трудно преодолевать житейские неприятности. Я горжусь ей. И горжусь всеми своими любимыми людьми. Рядом со мной находятся очень интересные люди, и хочется быть достойным их любви.