Дерутся чёрные бабы

Раньше я жил в Коми, потом переехал в Кировскую область. Вот уже двадцать лет являюсь прихожанином нашего поселкового храма. Батюшка у нас хороший, самый настоящий сельский поп. Знает об изнанке церковной жизни почти всё.

Помню, как-то после проповеди батюшка задержался и долго беседовал с нами, своими духовными чадами.

– Каждый Великий пост происходит одно и то же. Женщины приходят на исповедь, и каждая третья кается, что либо по бабкам ходила, либо сама проводила тёмные обряды. Вроде кается, но подлинного раскаяния не вижу – взгляд хоть и потупленный, но ни капельку не сокрушённый, именно так затравленные волки смотрят. Знаете, как бывает? Затравленный зверь силу вроде признаёт, а внутренний огонь никуда не делся. Проходит время, и та же баба снова кается в колдовстве!
– Неужели есть такие, кто совсем Бога не боится? – возмутился кто-то.
– Нет, тут другое, до конца даже нам, священникам, непонятное, – вздохнул батюшка. – Сначала я думал, это обыкновенное невежество, но потом понял, что дело в отсутствии веры как таковой. Точнее, в подмене веры домыслами, сиюминутными похотями и тёмными страстями. А когда нет веры, на её место приходит тот, кто убеждает наивные души, будто мир устроен совсем не так, как учит Святая Церковь. И она тебе совсем не указ. Спрашиваю женщин: неужели вы верите, что четверговая соль, оговоры, травы да свечи имеют собственную силу? Что чтение заклинаний в церкви сильнее Бога, обитающего в храме? Молчат. Даже наказывал таких – без толку. Помню, знакомый священник тоже говорил: «Да, у нас бабы такие: даже если Сам Христос сойдёт с небес и начнёт увещевать, из десяти всё равно хоть одна да вернётся к колдовству». Но есть и такие, которые целенаправленно пакостят в храме. Вот сейчас какой у нас праздник?

– Сретение Господне, – отозвались хором прихожане.
– Храм наш большой, старинный. Сейчас этого почти не встретить, а вот в прежние времена можно было легко узнать ведьму, пришедшую в церковь.
– И как же?
– Ведьмы тоже чтут великие церковные праздники, – пояснил батюшка. – Но по-своему. Они верят, что их сила увеличивается в такие дни. Поэтому каждая ведьма стремится прийти на службу раньше других прихожан, чтобы первой поцеловать ручку дверей храма. Считается, что в этом случае её сила резко возрастёт. Мой духовник, царство ему небесное, рассказывал, что в советские времена у дверей храма на праздники иногда собиралось несколько таких несчастных чёрных баб, они чуть не дрались за право первой приложиться к дверной ручке. Порой приходилось силой разгонять.

Помню, я тогда в первый раз серьёзно задумался: а есть ли ведьмы на нашем приходе? Так и не нашёл ответа на этот вопрос.

– А вы сами-то их здесь встречали? – поинтересовался кто-то у батюшки.
– Не встречал. Но существует много церковных примет насчёт ведьм в храме. Конечно, большинство – чистое суеверие. Например, многие верят, что ведьмы любят стоять у подсвечников и перемещать только что поставленные другими людьми свечи, либо тушить их, якобы налагая на людей заговор. Или обходят вас против часовой стрелки и пристраиваются за вашей спиной с той же целью. Но нужно понимать, что есть моменты во время службы, когда свечи не ставятся и служители обязаны их тушить. А в сутолоке храма кто только не ходит вокруг нас кругами!
– Выходит, всё это враньё?

– Нет, не всё, – батюшка задумался. – Считается, что настоящая ведьма при покупке свечей никогда не возьмёт сдачу, а когда ставит свечи, то переворачивает их, зажигая с обратной стороны. Или выбирает такое место, чтобы стоять спиной к алтарю. Сейчас такому человеку, скорее всего, сразу сделают замечание, поэтому ведьма старается стоять как бы вполоборота. Входить и выходить из храма она также всегда старается задом наперёд, правда, делает это, когда её никто не видит. Но главный признак ведьмы в церкви – она никогда не крестится, за исключением редких случаев, когда приходится лицемерно подтвердить веру. Например, при встрече со знакомыми, считающими её благообразной верующей. Но после крестного знамения ведьма обязательно, пусть незаметно, но сплюнет через правое плечо.
Мы только качали головами.

– Самое отвратительное, что у этих кощунниц есть свои «церкви», где они совершают обряды, – добавил духовник.
– То есть как церкви? – не поняли мы. – А как же священники, которые там служат?
– «Церкви» – так говорю, чтобы было понятнее, – объяснил священник. – Разумеется, своих храмов у них нет, а в обычных никто чёрных месс не проводит. Но у колдунов до сих пор есть свои капища, где они устраивают шабаши, пародируя наши службы. Всё делают наоборот: например, крестятся левой рукой снизу вверх. Но большинство заблудших душ ведёт себя иначе. Эти неразумные женщины проводят в храмах свои обряды, искренне полагая, что всё делают правильно, пусть и по-своему. Но иногда пакостят и сознательно. Знаю батюшек, которые рассказывали мне такие истории.

Один из них много лет служит в такой же сельской местности, как и наша. Маленький храм в забытом Богом посёлке. Батюшка вспоминал, что однажды на вечерней службе увидел странную женщину.

Эта дама стояла у икон и ставила перед святыми ликами свечки. Всех «старожилов» храма батюшка знал как родных, новые лица на приходе практически не появлялись, поэтому незнакомку он сразу заприметил. Наверное, родственница или гостья кого-нибудь из местных, подумал священник. Ну и слава Богу, что пришла. Правда, несмотря на Светлую седмицу, женщина стояла во всём чёрном, что сразу бросалось в глаза.

Служба шла своим ходом, время от времени батюшка переводил взгляд на странную незнакомку. Однако та довольно быстро ушла из церкви. И вот идёт священник по храму с кадилом, машет перед образами. Прихожане, как и положено, освобождают путь, склоняют головы, когда настоятель проходит мимо, он кадит и на них. Но едва батюшка дошёл до места, где недавно стояла незнакомая женщина, и покадил у иконы, три свечи, горевшие на подсвечнике, внезапно зашипели, затрещали и вспыхнули сильнее. Не прошло и минуты, как все три свечи сгорели до огарка, будто бенгальские огни.

Священник замешкался, выпучив глаза, – такого он ещё не видывал. И прихожане остолбенели. Все сразу догадались, что свечи поставила та самая дама в чёрном. Но она, как потом выяснилось, в свечном ящике ничего не покупала, видимо, принесла с собой. Сколько батюшка ни спрашивал, никто не мог вспомнить лица незнакомки. Ни у кого не было ни родни, ни знакомых, кто мог бы в тот час прийти в храм. Однако водитель автобуса позже рассказал, что на полпути в посёлок видел женщину в чёрном – она стояла в одиночестве на остановке, но в салон не зашла, осталась стоять, несмотря на дождь.

Огарки от тех колдовских свечей аккуратно извлекли, завернули в газету и закопали на пустыре от греха подальше. А подсвечник и образ священник окропил святой водой.

А вот другой случай. В один из храмов нашего района в 90-е годы кто-то принёс икону Николы Угодника. Старинную, но простенькую, писанную явно деревенским, «наивным письмом» – такое было очень распространено на Руси в XVIII и первой половине XIX века. Правда, оклад утрачен, и вместо добротного почерневшего серебра висел дешёвый жестяной новодел. Лик Николая Чудотворца непривычен: вместо доброго и внимательного взгляда участливых глаз – очень строгое, даже гневливое лицо, намалёванное явно непрофессиональной рукой. Но на то и икона деревенского письма, что каноны в ней не всегда соблюдались.

Батюшка распорядился до поры поместить старинный образ в правый алтарь, где на следующий день предстояло служить. На стену икону не повесили, положили на столик у окна.

Наутро батюшка перед службой зажигает свечу на жертвеннике, а она не загорается! И главное, чувствует, что откуда-то исходит странный запах, словно в алтаре прорвало канализацию. Стал принюхиваться и чувствует, что пахнет от новой иконы. Она стояла рядом с горячей батареей, и с ней явно что-то происходило: лик изменился, заблестел неестественными цветами, вспучился, покрывшись странными капельками.

Потрогал батюшка пальцами образ, а краска осталась на руке! Смотрит, а это и не краска даже, а что-то красное, напоминающее помаду. Поднёс пальцы к носу, и его чуть не вырвало: они пахли нечистотами. Сразу стало ясно, чем писали икону.

Вытащил священник икону в подсобное помещение, протёр лик тряпкой и смыл псевдокраску. И ахнул от омерзения: под ним скалилась бесноватая рожа. Отправили этот «образ» в костёр, а храм пришлось заново освящать. Кто передал эту «икону» в церковь, так и осталось невыясненным.

Правда, владыка, которому доложили об этой истории, рассказывал, что сталкивался с такой практикой в былые годы. В храм, где он служил в молодости, однажды тоже передали странную икону. В углу, куда её поместили, вскоре вспыхнул пожар, едва успели потушить. Образ даже сочли чудотворным: все иконы вокруг погорели, лишь он остался невредимым.

«Как сейчас помню, дьякон снял икону со стены и видит, что от жара доска расслоилась, внутри неё оказалось второе дно, – вспоминал владыка. – Вскрыли образ, а внутри начинка из сатанинских знаков, каких-то перьев, грязи и бумажек с проклятиями, аккуратно спрятанных в доску. И запах тоже неприятный, будто икону долго вымачивали в ведре с помоями. Одна старушка на приходе тоже слышала о таких проклятых иконах. Говорит, до войны колдуны их специально писали помоями и рассылали в храмы, чтобы поглумиться над нашей верой. Но людей они ещё могут обмануть, а вот Господа – никогда».

В том случае тоже не стали долго разбираться, сразу отправили доску в огонь.