Этого священника, внешне напоминавшего добродушного моржа, некоторые называли рыцарем православия, другие – пророком, а кое-кто считал законченным мракобесом и хамом. Но у каждого человека, кто хотя бы раз сталкивался с известным пастырем, протоиереем Димитрием Смирновым, оставался след в душе, а сама душа трепетала – от гнева или от любви.
Душа компании
Будущий пастырь родился в 1951 году в Москве в семье музыканта и радиотехника Николая Николаевича и педагога Лидии Александровны Смирновых. Его дед был известным математиком, а прадед Василий Павлович – священником. Отца Василия расстреляли в 1938 году на Бутовском полигоне, он прославлен Церковью как священномученик. Все прапрадеды отца Димитрия до XVII–XVIII веков были священниками. Сам батюшка говорил, что его священническая стезя предопределена свыше.
Дмитрий рос с двумя братьями в коммунальном бараке. Родители старались приучать детей к хорошей музыке и литературе. В их коммуналке, как вспоминал Алексей, брат отца Димитрия, в 60-е годы собирался бомонд – музыканты, художники, писатели. Гостям приходилось размещаться в тесной комнатушке – некоторые сидели даже на пианино, на котором часто играли в четыре руки.
Кстати, любовь к музыке стала судьбой младшего брата отца Димитрия, Ивана. Впоследствии Иван Смирнов оказался одним из лучших гитаристов России.
Да и для старшего брата те встречи не прошли даром. Отец Димитрий прекрасно разбирался в современном искусстве и зачастую понимал его лучше, чем самые образованные его критики. В юности Смирнов и сам писал картины, а некоторое время даже являлся учеником Юрия Злотникова – одного из классиков русского абстракционизма.
Митя учился в математической школе. Оказался способным учеником, однако быстро охладел к «царице наук». Куда больше мальчика привлекали литература, живопись и скульптура. Он всегда был шутником и душой компании, прирождённым заводилой. Часто сверстники и даже родные братья обижались на Митины остроты, дело доходило до драки.
Митя Смирнов поступил в Московский педагогический институт на художественно-графический факультет. Учился заочно, работал художником, кинооператором, оформителем, сторожем. Тогда и начал ходить в церковь. «Я ходил в храм, когда там почти не было народа, – вспоминал отец Димитрий. – Стоял в таком длинном свитере. А бабушки меня подкармливали пирогами».
Перед юношей открывались блестящие перспективы. Но всё-таки внутренняя потребность продолжить дело предков-священнослужителей перевесила.
Дитя пяти отцов
«Владыка Антоний говорил, что счастье – хотя бы одного святого в жизни увидеть, а у меня их было как пальцев на руке», – рассказывал отец Димитрий.
В 19-летнем возрасте он познакомился с архимандритом Таврионом (Батозским). Отец Таврион служил в Спасо-Преображенской пустыни под Елгавой в Латвии. Именно он предрёк Мите, что его судьба будет связана со служением Церкви. Старец читал проповедь, обычно наклоня голову, но, когда поднимал глаза, люди чувствовали, будто их озаряло прожекторами, – такая благодать от него исходила. Отец Димитрий вспоминал, что во время службы архимандрит Таврион казался высокого роста, хотя на самом деле был крохотным старчиком.
После смерти отца Тавриона юный Дмитрий познакомился с Иоанном (Крестьянкиным). «Можно было даже не слушать, что говорил отец Иван, – рассказывал отец Димитрий. – Достаточно было лишь смотреть на него, и этого оказывалось достаточно для духовного вразумления».
Ещё одним духовником будущего священника стал отец Павел (Троицкий). «Мы никогда не видели этого великого затворника, общались с ним только через письма, – вспоминал отец Димитрий. – Он стал руководителем моей жизни смолоду. Он вообще всё наперёд видел. Ты пишешь письмо и передаёшь ему, а тебе сразу вручают письменный ответ! Сразу страх Божий охватывает, слёзы, это невозможное дело!»
Также отец Димитрий исповедывался у старца Тихона (Пелиха). А спустя некоторое время стал ездить ещё к одному великому праведнику – старцу Павлу (Груздеву). «Я к отцу Павлу возил народ, все после этого становились христианами, – говорил батюшка. – И к отцу Иоанну таким же образом: привезёшь сомневающегося – увозишь христианина. Кто колебался, крестился срочно. Отец Павел обладал редким даром, он юродствовал ради Христа, обладал замечательным юмором, фееричным».
В 28 лет Смирнов поступает в Московскую духовную семинарию. Освоил пятилетний курс за два года, экзамены сдал экстерном. А Московская духовная академия покорилась семинаристу и вовсе за полтора года.
Впрочем, новый этап жизни не изменил те черты отца Димитрия, которыми он запомнился, – бескомпромиссность и искромётный юмор. «Брат приезжал из семинарии всегда весёлый и с анекдотом, – вспоминает Алексей Смирнов. – Рассказчик был великолепный! Причём и голоса мог спародировать. Мне казалось, он должен стать таким серьёзным, но в Мите всё осталось, что было и до того».
Заговорила вся Москва
В 1979 году Димитрия Смирнова рукоположили в священники, в 1980-м он стал служить в храме Воздвижения Креста Господня в Алтуфьеве.
Спустя время случайным образом выяснил, что церковь в Алтуфьеве – «родовая», то есть именно там в прежние века служили несколько поколений Смирновых. Молодой священник создал при храме воскресную школу для детей и взрослых – едва ли не первую в Москве. В Крестовоздвиженский храм потекла молодёжь.
В 1991 году отца Димитрия вдобавок назначили настоятелем храма Святителя Митрофана Воронежского. Вскоре о молодом батюшке заговорила вся Москва.
«Когда я туда впервые пришёл, больше всего поразило то, чего я не встречал ни в одном храме, – дух общины, – вспоминает один прихожанин. – Все – а храм был набит битком – составляли единое целое. И я решил, что буду ходить именно сюда».
В последующие годы батюшка стал настоятелем ещё шести храмов Москвы и Московской области.
Удивительно, как у него хватало на всё сил. Ведь помимо служб и работы с паствой, отец Димитрий обустроил пять детских домов, множество школ и приютов. Всё чаще у священника брали интервью, звали на радиостанции и телеканалы. Постепенно отец Димитрий стал одним из самых известных лиц церкви.
Отец Димитрий произносил яркие и пронзительные проповеди, выступая то с резкими обличительными речами, то вразумляя народ лаконичными примерами и шутками.
«Вот мне недавно один человек пожаловался, что его священник в церкви обидел, и с тех пор он в храм ни ногой, – обращался к пастве батюшка. – Это всё равно, как если бы ты решил: вот меня в булочной обхамили, и с тех пор я хлеба не ем».
Другой парень как-то спросил отца Димитрия, что следует делать, чтобы не спастись. Ответ батюшки гениален: «Ничего».
«Когда говорят: «Я верю в душе», это значит, что никакой веры нет, – ещё одно остроумное замечание священника. – Нельзя же есть и пить в душе».
Ваш батюшка – настоящий панк
К парадоксальным, резким и категоричным высказываниям отец Димитрий прибегал для того, чтобы встряхнуть человека от духовной спячки, заставить взглянуть на себя другими глазами. Конечно, нередко это был крик его боли за состояние душ людских. Батюшка старался пробить толщу эгоизма и самодовольства человека, не убаюкивать его слух сладкими словами, а давать спасительный «волшебный пинок».
Однажды некая барышня обратилась к нему: «Батюшка, благословите меня юродствовать». «Да что тебя благословлять? – тут же отозвался отец Димитрий. – Ты и так дура».
«Батюшка, не могу терпеть такого человека», – однажды обратилось духовное чадо. «А ты его убей», – неожиданно предложил духовник. «Как это – убей?» – «Ну зарежь или отрави». И человек вдруг понял, что вовсе не ответ священника чудовищен, а его собственное духовное состояние.
Батюшка не любил молодёжные субкультуры, но легко находил общий язык с любыми неформалами. Врывался как вихрь в аудиторию и сразу же покорял сердца. Молодёжь слушала его с замиранием сердца, он общался с ними так, будто знал каждого всю жизнь.
После одной такой встречи вышел парень в проклёпанной куртке: «Этот ваш отец Димитрий – настоящий панк! Потому что настоящий панк – это не тот, кто носит на башке «ирокез», бухает и верит в анархию, – пояснил молодой человек. – Настоящий панк – этот тот, кто не продаётся. Вот он такой и есть».
Но в вопросах, что можно считать грехом, а что нет, никаких компромиссов от отца Димитрия ждать не приходилось.
«Одна врач однажды имела неосторожность сказать беременной женщине со множеством заболеваний, что стоит задуматься о прерывании беременности, – вспоминает протоиерей Александр Елатомцев. – Та обратилась к отцу Димитрию, он ответил: «Передай тому врачу, что она – ...!» – и употребил довольно резкое выражение.
Реакция врача была бурной, болезненной, недоуменной: «Меня не так поняли!» Потом – покаянной. В итоге она стала духовным чадом отца Димитрия, и батюшка приехал в село на её отпевание и похороны.
Некоторые знавшие отца Димитрия сравнивали его с пророком Иоанном Предтечей, который безжалостно критиковал «гламурную тусовку» Древней Иудеи, погрязшую в грехах, не стесняясь, называл сильных мира сего «порождениями ехидны». И «тусовка» ему этого не простила.
Пощёчина общественному вкусу
Для либеральной российской общественности именитый пастырь стал самым ненавистным представителем церкви – отпетым реакционером, женоненавистником и законченным мракобесом. Некоторые высказывания отца Димитрия действительно крайне прямолинейны.
Например, в 2014 году батюшка заявил, что огнестрельное оружие не зазорно применять родителям в случае защиты от ювенальной юстиции. «Если женщина живёт в так называемом «гражданском браке» с мужчиной – кто она? – озадачил слушателей в 2020 году отец Димитрий. – Она просто оказывает услуги, как бесплатная проститутка. Но признаться в этом не хочет. Поэтому выдумывает: «Я – гражданская жена». Не обманывай людей!»
Тогда возмутились даже некоторые собратья-священники, а Следственный комитет начал проверку в отношении Смирнова по статье о возбуждении ненависти и вражды.
Доставалось от проповедника и российским мужчинам, которых он называл «национальной катастрофой», «маменькиными сынками и трусами», и вообще заявил, что настоящие русские мужчины остались только в спецназе. Приводил в пример мусульман. «То, что угодно Богу, современный мусульманин знает, – говорил пастырь. – А современный крещёный не знает. И кто же ближе к Богу? Поэтому будущее за мусульманами. Они будут населять эту землю. Потому что крещёным это всё не нужно. А мусульмане и горячие, и посты соблюдают. Когда их праздник, десятки тысяч молодых мужчин стоят на коленях и молятся Богу. Где вы видели столько православных мужиков? Нигде и никогда! Одни только бабы!»
Отец Димитрий выступал против абортов и считал их главным национальным злом, узаконенным геноцидом и самоуничтожением народа. Предрекал, что, если ничего не изменится, к 2050 году Россия вымрет, а её население заместят среднеазиаты и китайцы.
«Мы идём на войну не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы свою кровь проливать, – говорил отец Димитрий в феврале 2020 года. – Убивать – это когда человек ночью с ножом выходит на улицу, чтобы ограбить человека, или выпил бутылку водки, стал пьяным и убил свою жену. А война – это дело святое».
Тогда многим слова батюшки показались абстрактным размышлением. И лишь через два года многие поняли, что они стали пророческими.
Лев православия
Отец Димитрий в 2020-м заразился коронавирусом, выздоравливал очень долго и трудно. Потом вновь угодил в больницу. Последние месяцы передвигался на инвалидной коляске, но сохранял удивительно бодрое состояние духа. 21 октября 2020 года на 70-м году жизни пастырь умер.
Все, кто знал отца Димитрия, говорят, что в жизни это был совершенно не грозный обличитель, а необычайно добрый человек, который всех принимал с любовью. Дети его просто обожали, и с ними он сам превращался в ребёнка. Например, веселил малышей, представ перед ними в образе пирата. Был абсолютно бесстрашен, однажды даже спас друга, епископа Пантелеимона, от каких-то пьяных типов на железнодорожной станции. Один лишь грозный взгляд отца Димитрия заставил хулиганов поджать хвосты и ретироваться. Был способен примчаться к духовному чаду на другой конец города, несмотря на болезнь, усталость, сахарный диабет и больные ноги.
Сложно подсчитать, сколько сирот он спас. В последние годы жизни говорил: «А мне теперь стало интересно детей слушать». Просто слушал малышей, постигая мудрость детского слова.
Именно благодаря отцу Димитрию Смирнову в армии появились военные священники – капелланы.
«Отец Димитрий отдавал себя 24 часа в сутки, – рассказывает Майя Кучерская, одна из его духовных дочерей. – Отдавал себя несчастным тёткам, неприкаянным девицам, философствующим молодым людям, одиноким старушкам, безумцам – всем, кто к нему приходил. Ликовал с теми, кто весел, плакал с теми, кто горевал. Каждого видел насквозь. И помогал, помогал, помогал. Как у Христа за пазухой – с ним я поняла, что это такое. Вот так: тепло, надёжно, навсегда. Он был отцом и матерью. Это продолжалось годы, бесконечные счастливые годы. Потом он стал публичным лицом, и многие судили о нём по словам, а не по делам. А его добрых дел не сосчитать, не исчислить.
Из спасённых им от самоубийства, алкоголизма, от тюрьмы и сумы, от такого разного человеческого горя – можно составить город, страну. Наверное, даже две – потому что об очень многом он никому не рассказывал. Он грел собой этот ледяной мир. Уже тяжелобольным звонил мне и просил помочь одной девушке-сироте. Знаю, что он дал ей денег на обучение. И таких историй – сотни, тысячи. Он построил целое царство – с храмами, чудесными садами, цветниками, чтобы все мы радовались, благодарили Бога, любовались. Великий русский богатырь. У любви его не было дна».
Батюшка имел счастливый брак. С супругой они воспитали дочь Марию. Она подарила родителям замечательную внучку, с которой дедушка Димитрий успел понянчиться. Мария Дмитриевна – кандидат филологических наук, преподаёт в МГУ.
Отца Димитрия называли главным духовником столицы – не по должности, а по сути. Пастырь, воспитанный великими старцами, являлся одним из последних представителей старой школы московского священства. И даже в немощи оставался величественным львом, охраняющим границы веры.
Один из священников так прокомментировал сообщение о кончине отца Димитрия: «Умер на 69-м году жизни, а сделал лет на двести».
Дмитрий ДАНИЛОВ
Фото из личного архива
Свежие комментарии