"Сама виновата, зачем ходила по улице поздней ночью? Приключений искала?"
"Сама виновата, зачем пришла к одногруппнику за учебником? Сначала подавала явные сигналы заинтересованности, а потом стала «динамо» крутить? Ну и то ей злобный буратино?"
"А вот если бы она из дома выходила только в библиотеку, ничего бы не случилось!"
К таким комментариям мы уже привыкли (а зря), и говорили о них не раз. Они как нельзя лучше иллюстрируют такое понятие, как виктимблейминг, то есть склонность окружающих обвинять и виноватить жертву, а не агрессора. Однако сегодня это печальное явление предстало передо мной с новой стороны. Дело в том, что в Ростове-на-Дону во время одного из квестов девушке был нанесен физический вред.
Для тех, кто проспал последние лет десять, поясню. Квест – это такое развлечение, в ходе которого участники преодолевают ряд препятствий. Некоторые из этих препятствий интеллектуальные: например, нужно разгадать головоломку. Но бывают и физические, с участием заранее привлеченных актеров. В таких случаях актер может дотрагиваться до участника, пугать и даже толкать его. Но никто не ожидает, что нанятый работник перейдет определенную грань, отделяющую острые ощущения от физической боли. Однако с одной из посетительниц это случилось.
Слетевший с катушек актер 12 минут издевался над девушкой Кариной, заплатившей деньги за это «удовольствие». И совершенно не слышал слова «стоп» и «нет». Владельцы за произвол своего работника отвечать в полной мере отказались и даже не извинились – девушке предложили просто вернуть деньги. А между тем после «воздействия» если пришлось сделать ряд медицинских манипуляций. Легкий страх, который она хотела испытать, обернулся реальным кошмаром.
Казалось бы, девушке тут можно только посочувствовать. Случилось внезапное, неожиданное, страшное. Приятный вечер, в который ты рассчитывала слегка пощекотать нервы, оказался болезненным кошмаром. Да еще за твои же деньги. Как это можно было предусмотреть, предугадать? Да никак. Это все равно, что вы бы пошли в цирк, а сумасшедший клоун осыпал бы вас не конфетти, а протухшим мусором, и облил помоями. Это как вы бы отвели ребенка в школу, а там оказался учитель-садист (хотя такое у нас тоже иногда случается). Это как вы бы пошли в ресторан, а вам бы там подали ядовитую и жутко агрессивную жабу. Это явления того же порядка. Единственной реакцией может быть сочувствие. Но, тем не менее, реакция в открытых источниках оказалась другой.
«Походу не работала ни разу... раз такая чушь в голове, времени вагон… или работала на ногтях, ресницах и другой ненужной работе…»
«Сама виновата, винить тут некого. Зачем пришла, то и получила»
«Детей рожать надо и замуж выходить, тогда будет, чем заняться... Всякой ерундой занимаются, уже не знают как "острые ощущения" получить. На улице острых ощущений полно: рулем, в больнице, например... А тут: живи и радуйся. Нет, им хоррор подавай. Не понимаю!»
«Почему умалчивает фамилию этого актёра? Врет?»
Вроде бы, весьма далекий от сексуальный сферы случай. Тут не пришьешь девушке желание засадить невинного юношу далеко и надолго, выдав добровольный контакт за насилие. Тут нельзя сказать, что дама вела себя как-то вызывающе или излишне раскрепощено. Тут отсутствует знакомство нападающего и жертвы. Просто агрессия в чистом виде. Чистая, дистиллированная. Причем там, где должна быть абсолютная безопасность – девушка же не в подворотню пошла, а в специальное место, где гарантируют безопасный испуг. И что? Все те же реакции и тот же «самадуравиноватинг». И обвинение в праздности, и совет срочно родить, и даже намеки на клевету.
Особых выводов из этого случая делать не хочется, но ясно одно – в истории с любым насилием сексуальный компонент, всякая «строгость нравов», и что там еще придумывают люди для оправдания своей агрессии, имеет сто пятое значение. На первом месте всегда именно статус жертвы – все равно, чего. На первом месте – слабость. Увидев ее, люди атакуют. А всякие социально-одобряемые формулировки, типа «ей бы деток родить», или «я о нравственности забочусь, женщины должны за собой следить» - это уже красивая упаковка для дурного дела.
Знаете, мы много говорили о том, что в основе механизма оправдания агрессора лежит страх. Например, со стороны мужчин это может быть страх, что их начнут сажать на ровном месте, что примут какие-то более жесткие законы относительно приставаний… Но здесь и это исключено. А реакция та же.
«Так работает на камеру лицом, так строит глазки, что остаётся ощущение, что она хочет понравиться какому-нибудь режиссёру. Обычный чел рассказал бы эту историю за полторы минуты самым обычным голосом».
«Сама потащилась за ОЩУЩЕНИЯМИ!»
«Это все равно, что она бы пришла сниматься на камеру за деньги, а потом заявление на стол следователю положила!»
Я вот сижу, и думаю. Почему вдруг такие ассоциации? Почему девушка, которой оказали некачественную платную услугу, и которая хочет предостеречь других, сравнивается с актрисой сомнительного жанра (хотя и им нельзя причинять боль)? Почему ту, кто пошел в заведомо безопасное место, обвиняют в том, что она пошла в место опасное? Почему и безо всякой фальшивой нравственности некоторые люди ведут себя как собаки, травящие дичь? Боюсь, ответ тут неутешительный. Потому, что это часть нашей социализации и человеческой природы. К сожалению, темная часть. А тем жертвам, которые нашли в себе силы бороться за правду, низкий поклон. Вы очень сильные и смелые. Спасибо вам, без вас мир бы съела темнота.
Свежие комментарии