Если друг оказался Друзь

Будучи молодым и глупым, я как-то раз предпринял попытку перебраться из Кемерова в Новосибирск. И даже некоторое время побегал внештатником в местной газете. Правда, очень недолго. Была мысль вернуться в журналистику, но я её быстро поборол, и история не об этом.

Остановился я в Академгородке у друзей и, к стыду своему, подзадержался. По планам я должен был перекантоваться у них недельку, найти работу в городе и снять хату, где и продолжу завоёвывать столицу Сибири. Но что-то, как обычно, пошло не по плану.

И вот длится уже третья неделя, а я всё ещё живу у гостеприимных хозяев. В комнате в общежитии. А они – молодожёны. А на третью неделю даже самый хороший человек надоест, не то что я. Да и мне неудобно уже было людей стеснять.

Опять же, есть такой очевидный факт – если в одной комнате поселить интеллигентного человека и быдло, страдать будет только интеллигентный человек. А вот если все люди интеллигентные – будут страдать все. Одни – от того, что стараются максимально тихо трахаться, чтобы не разбудить гостя. А гость – лежать не дыша, делая вид, будто спит, чтобы не мешать хозяевам. Результат, вы понимаете, не самый удовлетворительный как в плане высыпания, так и в отношении секса.

Естественно, я был рад хоть иногда переночевать в каком-нибудь другом месте, поэтому время от времени подменял студентов в качестве продавца ночного ларька. Но такое счастье молодожёнам выпадало не часто, и они решили познакомить меня с некоей прикольной Олей. И увели меня к этой подруге в гости. Как выяснилось потом – в качестве агнца на заклание.

Подруга оказалась пухленькой преподавательницей математики в микрорайоне под названием Ща. Оказалось, что Оля любит стихи, песни под гитару и умных, талантливых мужчин. Мы выпили вина, попели песен и завели душевные беседы. Под эти беседы семейная пара тихонько и ретировалась, оставив меня у Оли.

Я что-то рассказывал о себе, Оля – о себе. Правда, запомнил я лишь то, что Оля играла в «Что? Где? Когда?» и её показывали по телевизору. А ещё она знает Друзя.

Я тогда не придал этому особого значения. Зато мы с ней оказались единомышленниками в понимании серебряного века. Оба были убеждены, что истинная поэзия данного периода – это не Ахматова и Мандельштам, а Георгий Иванов и Ходасевич. После чего мы решили потрахаться.

Точнее, как мы… Оля решила потрахаться, а отказывать было неудобно и немного опасно – вдруг на улицу выгонит, а я Академгородок знаю плохо. Координаты, где нахожусь, представляю смутно, но кто-то мне говорил, что ночью по Ща лучше не шляться.

И случай этот, возможно, давно бы стёрся из моей памяти, если бы не два «но». Проснувшись утром, я предпочёл побыстрее ретироваться, не дожидаясь завтрака, но Оля таки проснулась. И сразу засуетилась со словами «подожди, не уходи», выудила откуда-то толстую общую тетрадь, попросила назвать ФИО и поставить автограф.

Оказалась, что Оля не только любит умных и талантливых мужчин, но ещё и коллекционирует их с помощью своей… э-э-э… пещеры сладострастия. И на моих глазах в тетради появилась свежая запись: «Алексей Петров. Кемеровский поэт. За номером 538»…

Да, говорит Оля, коллекционирую… Вот смотри, у меня тут и Друзь есть.

По возвращении в Кемерово меня ждал второй сюрприз. Читателю будет несложно угадать, что, где и когда автор намотал на конец…

Нет. Страшной венерологии не случилось, меня боженька миловал. Банальный хламидиоз. Впрочем, сюрприз ждал не только меня. Уже через месяц среди многочисленных друзей выяснилось, кто с кем скрещивает шпаги и каких тёлок по-тихому любит.

«Всем шампанского!» – воскликнул поручик Ржевский. Лечились все, короче. Ну, почти все…

Жизнь часто сталкивала меня с разными знаменитостями. Даже вот такими нетривиальными способами. Так что если Оля не врёт в своей толстой тетради (скорее всего, врёт), то вот и с Друзём мы теперь навеки одной крови. Точнее – одной Оли.