На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Владимир Алтайцев
    Не смешно.Сегодня мы смеёмс...
  • Марина Трянина
    автору повезло с  врачами. а большинству с  ними не везет...Болеть буду до по...
  • Елена Тимофеева
    У детей с открытым ... утечка воздуха через щель между коренными зубами, " - у детей коренных зубов нет по определени...Когда вести ребён...

Как я осталась без букета

Как я осталась Синьор Феррандо позвонил в выходные. – Ольга, свяжись с компанией N. Узнай, если они готовы подписать контракт, я смогу приехать в начале марта.
– Когда точно?
– Шестого вечером. Назначь седьмого встречу у них в офисе. А восьмого утром улечу. Плохая идея. Кто ж не знает, что 7 марта все активно начинают отмечать Международный женский день. Мужики носятся как угорелые, стараясь угодить мамочкам, жёнам, дочкам и далее по списку. Трудовые коллективы сворачивают рабочий день пораньше и организуют междусобойчики. Короче говоря, решать в эти дни какие-либо вопросы очень сложно. Попыталась донести это до Феррандо, чтоб перенёс дату визита. Но тот упёрся рогом! – Не могу. Потом на выставку в Германию ехать. Затем на Кубу лететь, на заводе партнёр, видно, от рома совсем сбрендил. Собрался на старости лет жениться на местной путане. В принципе, дружище Роберто Феррандо человек не вредный и не капризный. В Россию по делам бизнеса начал ездить ещё в перестройку. И всякого повидал. Довольно образованный, что для итальянца редкость. Да и по характеру больше походил на флибустьера. Пару раз разорялся, полностью терял бизнес, потом поднимался, снова богател. Бухнуть и «зажечь» с девчонками не дурак. Поговорку любил повторять: Se non mi fosse Roberto non mi diverto! Что можно перевести так: «Если бы я не был Роберто, я бы так не веселился!» Я находила ему потенциальных клиентов, которые желали приобрести итальянские технологии и оборудование для производства термобумаги и адгезива. А затем мы колесили по России, как-то раз добрались аж до Красноярска.
Одно время работодатель пытался за мной ухаживать, но я по зрелому размышлению решила, что отношения с женатым мужчиной ни к чему хорошему не приведут, а вот зарплата в валюте и хорошие проценты с продаж на дороге не валяются. – В аэропорт не попрусь, – категорически сказала я. – Возьмёшь такси, официальное! До гостиницы спокойно доедешь. Утром встретимся в холле.

Но утром я долго собиралась и опоздала. Уже подбегая к метро, поняла – на улицах предпраздничный коллапс. Москва стоит в пробке, на каждом углу цветочный базар, букетики тюльпанов и мимоз разлетаются как горячие пирожки. Под ногами чавкает талый снег, и все бегут, спешат, суетятся! – Роберто, слышишь меня? – голосила я в трубку. – Выходи из гостиницы, двигайся к метро! На такси не вариант! Цветов купи! Там в офисе семь сотрудниц! Не спрашивай зачем! Потом объясню! Роберто я обнаружила в длинном подземном переходе, который тянется от гостиницы «Космос» к станции метро «ВДНХ». Он, прижимая двумя руками к груди картонную коробку с цветами, стоял, вжавшись в стенку, а вокруг него скакало пятеро мужиков. – Э, генацвале, почём цветочки будут?
– Ты чё молчишь-то? Русским языком спрашиваю, розочки сколько стоят?
– Инвалид, наверное, глухонемой… Феррандо в слегка потёртой дублёнке и ощипанной шапке из нутрии, которые были приобретены ещё во времена перестройки, действительно походил на постаревшего Мимино. Нос горбатый, усы чёрные, глаза навыкат – ну просто Кикабидзе! – Разойдись! – я с разбега врезалась в толпу страждущих. – Это мой грузин! По-нашему не шпрехает! Разочарованные граждане разошлись. А Феррандо от всей души обложил меня по матушке на своём родном итальянском языке. Надулся и обиделся. Впрочем, в метро успокоился и развеселился. И было от чего! Мужская часть человечества в этот день вид имела живописный. Очень упитанный дядя в каждой руке держал по три пышных букета. Периодически какой-нибудь из них падал, дядя чертыхался, нагибался и ронял следующий. Молодой парнишка, видимо, для самой любимой на свете женщины, мамы или невесты, прикупил большую корзину с орхидеями. И чтоб никто в толпе это сокровище не повредил, водрузил её себе на голову, как африканская женщина. Мужичок в кацавейке, видно, ещё вчера начавший отмечать, чтоб удержаться в вертикальном положении, крепко вцепился одной рукой в поручень. А во второй зажал веточку мимозы, уже потрёпанную, но всё ещё душистую. Феррандо с коробом цветочков соответствовал формату праздника, но по-прежнему не понимал важности происходящего. Заметил как-то даже завистливо:
– Странно, что у вас так Восьмое марта справляют. У нас в Италии это просто день в честь равноправия женщин…
– А у нас это День женщин! Которых любят, ценят, уважают! И если в этот день увидишь женщину без букета, знай – это самый несчастный человек на свете. У которого никого нет. Феррандо задумался:
– В офисе семь сотрудниц? Хорошо, восемь букетов взял. Один для тебя.

Потенциальные клиенты встретили нас как дорогих гостей. Уже были накрыты столы с закусками и шампанским. Феррандо галантно вручил дамам цветы, пожелал счастья и успехов в работе. После чего мы отправились с генеральным подписывать контракт. И уже на выходе я заметила, как в конце коридора тётя в синем халате сосредоточенно тёрла шваброй пол. Чёрт! Я же вроде всех посчитала, менеджеров, секретарш, бухгалтерию, а про уборщицу забыла. В руках у меня был букет роз. Роберто подарил самый красивый. Я пихнула итальянца в бок и сунула в руки цветы:
– Видишь женщину? Иди подари.
– А ты? Как же ты без букета останешься? Сама же говорила, это полный крах в такой день! – поразился дружище Роберто.
– Переживу, – буркнула я. Тётя со шваброй, приняв цветы от импозантного итальянского синьора, расцвела не хуже тех самых роз. А мы с Феррандо пошли своей дорогой. Гулять в этот день по Москве бессмысленно, но заняться чем-то надо. – Найти бы тихое местечко, где народа поменьше, – вслух рассуждала я.
– Есть такое, – встрепенулся Феррандо. – Давно побывать там хотел. Новодевичье кладбище.

Вот уж о чём я не мечтала – провести праздник на кладбище. Но, как говорится, желание начальства – закон. У ворот юдоли скорби Роберто заприметил лавку с цветами и ломанулся туда, приобрёл лилии и торжественно вручил мне. – Всё-таки ты будешь с букетом! Не могу сказать, что кладбищенские цветочки меня порадовали, но дарёному коню под хвост не заглядывают. На Новодевичьем всегда тихо и безлюдно. И если в городе снег уже почти растаял, тут сугробы по колено, белоснежные и пышные. Феррандо первым делом поскакал к Ельцину, потом к Хрущёву. На главной аллее справа находятся надгробия героев войны и учёных, которые работали на оборону. Слева – мирные научные умы. И, что поразительно, фамилии многих оказались хорошо знакомы Роберто. Во всяком случае, он успевал ещё просветительские лекции мне прочитать. Словно готовился! Мне аж обидно стало! Хорошо потом свернули на тропинку, где расположен «Вишнёвый сад» – участок, закреплённый за МХАТом. Здесь покоятся Антон Павлович Чехов, Константин Сергеевич Станиславский, известные актёры и писатели. Тут и мне нашлось что порассказать в ответ. Бродили долго, лазили между могилами по сугробам, ноги совершенно промокли. И какими-то неведомыми путями оказались на участке у самой стены, которая примыкает к территории монастыря. Моё внимание привлекло одно надгробие. Довольно высокая стела в форме параллелепипеда из белого мрамора. Из грубо отёсанного верха как бы «вырывается» женский бюст. Аккуратная головка, стройная шея, чёткий профиль и скорбь во всём облике. – Кто это? – заинтересовался Феррандо. Я шагнула в сугроб, смела снег у основания. Прочитала – Надежда Аллилуева. – Ох, – выдохнул Феррандо. – Это жена Сталина, она застрелилась! Он над ней издевался, унижал. Сталин – тиран! Грамотный, всё-то ты знаешь – почти с раздражением подумала я. – Вот ей, наверное, он цветов на Восьмое марта не дарил, – никак не мог уняться Феррандо.
– Тогда мы подарим, – сказала я. И букет белых лилий опустился на постамент белого памятника в белый снег.

Выбравшись с исторического погоста, дрожа от холода, мы доковыляли до ресторана. Он оказался грузинским. В данном случае – что может быть лучше! Шашлык, сациви, чахохбили, чача и красное вино! Народ в заведении сидел, но свободный столик нашёлся. Роберто, закусив и выпив, расслабился. И опять принялся пытать меня вопросами. – У нас в Европе восьмое марта – день солидарности женщин в борьбе за права и эмансипацию. Но у вас это просто какое-то всенародное торжество! Почему? Кто придумал и когда? Мне было лень припоминать, что писали в наших учебниках. Вроде бы в 1917 году 23 февраля по старому стилю, то есть 8 марта, произошёл очередной революционный взрыв. Четыре дня спустя император подписал указ о предоставлении женщинам права голоса. Большевики воспользовались празднованием Международного женского дня для организации митингов. А в 1921 году было принято решение праздновать Международный женский день 8 марта в память об участии женщин в этой демонстрации, что стало одним из событий, предшествовавших революции и свержению монархии.
– Дело было так… – начала я рассказ своей альтернативной версии. «Владимир Ильич спал неспокойно. Снился ему кошмар. Сотни тысяч работниц фабрики «Красный Октябрь» выплясывали прямо на Красной площади. Губы и ногти у них были красные, туфельки на каблуках напоминали копытца дьявола, и оделись все самым непристойным образом, вышли в красных труселях и бюстгальтерах. И песни горланили похабные: «Гуляй, Россия, не плачь, Европа, а у меня самая, самая красивая попа!» А потом из воздуха выплыло лицо жены Наденьки. Она хищно облизнула неестественно пухлые губы и плотоядно прорычала: «Уси-пуси, джага-джага! Мне это надо, надо!» Ильич закричал, дёрнулся всем телом и проснулся. Вскочил, кинулся к столу, схватился за перо и принялся строчить: «Декрет от 7 марта сего года. Объявляем 8 марта Днём Женщин! 1. В этот день бабы, то есть товарищи женщины, печь не топят, щи не варят, портки мужьям не стирают. А заместо того – пьют, танцуют и гуляют. Выдать каждой гражданке по отрезу добротного аглицкого сукна и по головке сахара. Пригнать с Финляндского вокзала изъятую у буржуев цистерну французских духов «Коти» и наливать всем по 100 граммов. Но в свою тару. 2. Тот мужик, то есть боец революции, что в этот день домой явится без цветов и авантажного подарка для своей дроли, считается врагом революции. И по законам военного времени приговаривается к расстрелу». Ильич задумался. В кремлёвском гараже стояли два новеньких броневичка. По зрелому размышлению, один надо подарить жене Надьке, а второй – подружке Инеске Арманд».

Феррандо, слушая мою фантасмагорию, хохотал как дикий. Официант, который нас обслуживал, улучил момент и шепнул:
– А что вы такое смешное рассказываете?
– Историю государства Российского. А Феррандо я окончательно добила историей о том, как Розочка Люксембург, Кларочка Цеткин, Надюша Крупская, Инессочка Арманд и Саша Коллонтай отмечали 8 Марта. Решили потратить золото партии и махнули в ресторан «Яръ», к цыганам. Веселились, катались на тройках, пели, плясали. Гитариста Яшку раздели донага и искупали в корыте с шаманским, а что осталось – тем коней напоили. Вооружённый патруль матросов с крейсера «Аврора» попытался их утихомирить. Но не вышло, не на тех напали! Именем революции мужиков заставили, стоя на голове, пить самогон из сапога Розочки за здоровье всех прекрасных дам. Напоследок вместе с работницами фабрики «Красный Октябрь» взяли почту и телеграф. Проголосовали и решили отправить в Смольный телеграмму-молнию: «Мы, женщины, хотим быть красивыми, любимыми и счастливыми! И идите вы с вашей революцией!» Дружище Феррандо уже не хохотал, а практически плакал. Пошёл в туалет освежиться, но по пути остановился и что-то настойчиво объяснял нашему официанту на пальцах. После чего мне принесли очередной букет. …Роберто я отправила в гостиницу на такси, сама поехала домой на метро. Картинка поменялась. Теперь уже женщины мучились с букетами и подарочными пакетами. Но это сладкая мука. Дамы мечтательно улыбались, окунали носики в букеты, вдыхали аромат. Прямо передо мной сидела девушка. Под пальто виднелось нарядное платье цвета лаванды, на ногах – изящные замшевые ботильоны в тон. Не первый год на итальянских выставках работаю, понимаю – обувка дорогая. Девушка, согнув ноги, держит их на весу, чтоб замшевое чудо не пришлось опускать на грязный пол. И такая грустная-грустная. Видно, сегодня что-то пошло не так… Цветов в руках нет. Объявили мою остановку, подошла к дверям. Но перед тем как выйти, протянула девушке свой букет. – Возьмите! Они очень подойдут к вашим сапожкам. Хризантемы действительно были нежного фиалкового оттенка. Утром позвонил Феррандо, всё в порядке, садится в самолёт. Поинтересовался:
– Букет до дома довезла? Нет? Ну я так и думал! С праздником! Ольга ТОРОЩИНА Фото: Shutterstock/FOTODOM
Ссылка на первоисточник
наверх