Как выглядит домашний арест, и насколько это строгое наказание

Недавно по делу о растрате средств из бюджета Европейского парламента парижский суд приговорил к четырём годам лишения свободы известного французского политика Марин Лё Пен. Два года она обязана провести под домашним арестом. Охотой на ведьм назвали этот арест её сторонники, объявившие, что, по сути, Лё Пен изолировали от участия в выборах президента Франции в 2027 году, а для такого человека это, несомненно, трагедия и несправедливость.

Чего не скажешь о других публичных людях. Например, известный режиссёр Роман Полански был помещён под домашний арест в Швейцарии в 2009 году за множественное изнасилование 13-летней девочки. Любой другой бы за это сидел на пожизненном, а оскароносец, проведя пару месяцев у себя дома, вышел на свободу благодаря многочисленным петициям голливудских звёзд. Яростнее остальных боролся другой скандально известный кинодеятель – продюсер Харви Вайнштейн, который в 2018 году за те же преступления также подвергся лишь домашнему аресту. Кстати, это позволяло ему разгуливать по Нью-Йорку и окрестностям с браслетом электронного слежения.

Таких примеров в западном мире немало. Домашний арест там – идеальное прикрытие для тех, кому удаётся откупиться от наказания. Также, как признаются американские власти, «применение домашнего ареста является одним из эффективных способов сокращения расходов на уголовно-исполнительную систему». Затраты на одного заключённого в семь раз больше, чем электронное слежение. Проблема переполненности тюрем и оплаты содержания преступников решается с помощью домашних арестов и в Европе.

В РСФСР данная мера была ликвидирована «по идеологическим соображениям». Но в 2002 году домашний арест был вновь закреплён в 107-й статье УПК, хотя почти не применялся. Мы услышали о нём лишь спустя десятилетие, в связи с делом «мадам Оборонсервис» – госчиновницы Евгении Васильевой. Она прославилась после крупнейшего по тем временам коррупционного скандала в Министерстве обороны, обвинялась по статье «Мошенничество в особо крупном размере».

О её добытых незаконным путём сбережениях говорили из каждого утюга. И домашний арест сроком два с половиной года в 13-комнатной квартире в центре Москвы многие воспринимали как издёвку над правосудием. Лишь в первые дни ей запрещали выходить из дома, а позже разрешили гулять по столице и пригородам, посещать дорогие магазины, салоны красоты. Одним словом, жить в своё удовольствие.

Побывал под домашним арестом и высокопоставленный чиновник-коррупционер Алексей Улюкаев. «Его дом-тюрьма стоит в природоохранной зоне Раменского заповедника, там есть несколько спа-салонов, бассейнов, прогулочных зон. Рай, а не заключение» – так журналисты в 2017 году описывали меру пресечения, выбранную для Улюкаева. Правда, затем он всё-таки попал за решётку на пять лет.

Примерно в той же последовательности развивались события в судьбе артиста Михаила Ефремова. После того как в 2020 году стал виновником ДТП со смертельным исходом, он несколько месяцев провёл под домашним арестом. Как это выглядело на деле?

«На улицу ему выходить запрещено, передвижения контролирует электронный браслет. В ожидании суда актёр смотрит сериалы, читает книги, пишет. В просторной квартире оборудован огромный рабочий кабинет, который Ефремов называет «берлогой». Общается с адвокатом, следователем, женой и детьми», – писали СМИ.

И всё-таки дальше последовала колония. Лишь недавно Ефремов вышел из тюрьмы по УДО.

Сплошная двусмысленность

Как описывают своё заключение рядовые домашние арестанты? Оказывается, довольно буднично.

«Я смотрю сериалы. Много времени стал проводить с родителями. У меня ведь вся жизнь до этого – одно сплошное путешествие. А оказалось, что родители – такие прикольные люди».

«Занимаюсь в основном компьютерными играми. Поскольку ничего не умею на кухне, еду мне готовит адвокат, я только мою посуду. В первое время мне запрещено было выходить в интернет, поэтому моя девушка передала мне жёсткий диск с большим количеством фильмов, лекций, тренингов. Спустя некоторое время я заполучил себе модем с интернетом и стал просматривать социальные сети».

«Стал больше кататься на скейте, бросил наркоманить и прочее. Ведь чуть булки расслабил и – попал. Но выпивать можно».

Складывается впечатление, что они ведут жизнь самых обычных бездельников. Разве это наказание – отдыхать дома?

Всё дело в том, что эта мера наказания описана чрезвычайно неконкретно. И даже в её официальном описании – сплошная двусмысленность: «Домашний арест заключается в нахождении человека в полной либо частичной изоляции от общества в жилом помещении с определёнными ограничениями и контролем».

«В российском Уголовно-процессуальном кодексе недостаточно подробно расписано, как должен проходить домашний арест. Решение о том, каким он будет, зависит от судьи,  работы адвокатов, от массы факторов. Слишком много нюансов», – утверждают специалисты.

Личный помощник арестанта

Прописка, например, не играет никакой роли. Можно сидеть в общаге, в коммуналке, а можно – в шикарном отеле или на вилле с прислугой.

«Поместье в элитном посёлке «Ильинка Лейнхаус» недалеко от Москвы» – так описывают журналисты дом, в котором отбывала свой арест популярный блогер Валерия Чекалина (Лерчек). Она обвиняется в выводе за границу с помощью поддельных документов 250 миллионов рублей. Несмотря на то что пользование соцсетями запрещено, Валерия вела блог из дома «с помощью секретарей».

А вот как описывает одно глянцевое издание день рождения находящегося под домашним арестом соучастника Лерчек, её бывшего супруга Артёма Чекалина: «Весь день к его таунхаусу съезжались курьеры с подарками. Вечеринка прошла с размахом!»

В роскошной квартире отбывает сейчас «домашку» и подозреваемая в отмывании денег в особо крупном размере «матерь бложья» Александра Митрошина. Никакие ограничения в средствах связи для неё не помеха, она продолжает «обучать» народ в своей «Школе успеха».

В общем, под домашним арестом можно жить довольно широко, и лишь мотаться по заграничным курортам браслет не позволяет.

Что же касается запрета на выход в интернет, то это ограничение легко обойти. Можно врать, например, что им пользуются домашние. С подписчиками общаться через родственников или секретаря. Недавно в России даже появилась новая профессия, очень популярная на сайтах трудоустройства, – ассистент домашнего арестанта.

Вот как один из них рассказывает о своей работе: «Моя задача – сделать особняк, где мой шеф находится в заточении уже два месяца, местом ярких впечатлений. За этот период удалось организовать киноночи, винное казино, костюмированный Хэллоуин, пижамные вечеринки, чайные церемонии, бранчи с просекко, дни настольных игр, медитации».

Запрет на приём гостей также условен. Ведь они могут прийти не к осуждённому, а к одному из членов его семьи. И ограничения в общении невозможно стопроцентно соблюсти. «Мне запретили контакты с друзьями, – признаётся осуждённый на «домашку» юный наркоторговец. – Но можно было каждый день гулять по два часа. Выхожу во двор, там друганы сидят. Ну что я, руки им не подам?»

В большинстве случаев домашний арест разрешает прогулки, походы по магазинам (нельзя же преступнику умереть с голоду), к врачу, на оздоравливающие или лечебные процедуры. Алексей Навальный, например, находясь под домашним арестом, не скрывал, что раз в месяц «садился в машину и через весь город ехал в любимый барбершоп постричься».

А как же электронный браслет – спросите вы. С системой электронного мониторинга подконтрольных лиц (СЭМПЛ) также всё весьма спорно.

Ничего не ломайте

«Трекер, фиксирующий местоположение осуждённого, напоминает мобильный телефон. Отслеживание происходит посредством спутниковой связи. Все данные отображаются на стационарном компьютере, и сотрудники ФСИН могут круглосуточно следить за местонахождением поднадзорного. Если осуждённый хоть на 100 метров нарушит разрешённые судом границы своего пребывания, об этом узнают соответствующие органы в ту же минуту» – сообщается в описании.

Но и тут есть нюанс. Это «кольцевание» стоит порядка полумиллиона рублей и часто выходит из строя. Если за границей сам осуждённый обязан купить себе браслет и поддерживать его нормальную работу, то у нас даже преступнику-миллиардеру электронный браслет вручают безвозмездно. И за его работу отвечают соответствующие органы. Ясное дело, устройств не хватает.

«Браслета на мне не было, потому что у наро-фоминского подразделения ФСИН они были в дефиците. Контроль происходил таким образом: работница ФСИН, к которой я был прикреплён, звонила в домофон в разное время за исключением ночи. Есть какая-то внутренняя инструкция ФСИН, согласно которой нельзя проверять арестантов с 22.00 до 6.00», – описывал своё заключение сбежавший в 2017 году из-под домашнего ареста в Литву организатор массовых беспорядков и нападения на полицейских оппозиционер Дмитрий Бученков. А организатор экстремистского сообщества Сергей Гаврилов, посаженный на «домашку» в 2019-м, просто отключил свой электронный браслет и, покинув Россию, запросил политическое убежище у Украины.

А вот как рассказывает о браслете осуждённая в апреле 2022 года на «домашку» организатор многочисленных антироссийских акций Мария Алёхина: «Я разрезала ремешок браслета (он на это никак не отреагировал), переоделась в униформу курьера сервиса доставки – на плечах зелёный короб, на лице маска, к чему мы привыкли за время пандемии, – и вперёд! На машине добралась до границы, которую легко преодолела, ведь меня к тому времени ещё не хватились».

Вскоре стало известно, что Алёхина дислоцировалась в Литву, затем получила исландское гражданство и лишь спустя два года МВД объявило её в розыск. На этот раз по статье, касающейся финансирования терроризма.

«На ноге у меня браслет, а в квартире – база. Такой чёрный телефончик, который передаёт сигнал. Если браслет испортится, порвётся, инспектору поступит сигнал. Мне четыре или пять трекеров поменяли – видимо, были бракованные. Инспектор даже пошутил: «Если вы захотите убежать, ничего не ломайте, просто разрежьте аккуратно браслет и не портите нам остальное оборудование, – рассказывал московский депутат Константин Янкаускас, осуждённый на «домашку» в 2014 году по делу о дискредитации российской армии. Он жаловался только на безденежье: – Человек в СИЗО – на полном казённом обеспечении. А под домашним арестом он вроде как дома, но зарабатывать не может. Если бы не жена и бабушка, я бы просто умер с голоду!»

Лукавит господин Янкаускас. Работать на «домашке» можно, а вот будет ли это удалёнка или ежедневные выезды, решают суд и работодатель. То же касается учёбы.

Можно располнеть

Больше всего историй о домашнем аресте – у осуждённых за антироссийскую деятельность. Этими людьми особо интересуются западные и протестные СМИ. Несмотря на запрет общения с прессой, они регулярно выдают исповеди оппозиционеров на дому:

«Домашний арест мы отбываем на даче, на земле, – рассказывает Маша Дубовик, помещённая под домашний арест в 2018 году за создание экстремистского сообщества и планирования захвата власти в России путём государственного переворота. – Сначала я занималась творчеством – обшивала своих кукол, меняла им причёски и макияж. Потом наш адвокат увлекла меня рисованием на холсте. Но самое главное – ферма. Мы завели домашних животных – кроликов, кур. Необходимо двигаться, поэтому у нас на чердаке есть тренажёрный зал. И мы стараемся следить за правильным питанием, ведь располнеть при такой жизни очень легко».

Как утверждает адвокат Сергей Егоров, «известные, непростые личности у нас равнее перед законом, это касается и возможности процессуально получить так называемый домашний арест».

И тут же всплывает самый актуальный пример. Буквально на днях уютненькую «домашку» в рамках расследования уголовного дела о хищении средств при поставках бракованных деталей концерну «Калашников» получил Алексей Леденёв, учредитель компании «Интертехника». Что последует за его домашним арестом, гадать не будем. Скорее всего, это вопрос уже не судебный, а политический.