Добрый день, уважаемая редакция! Хочу через вашу газету обратиться к тем, кто боится идти к психиатру. Я, как человек, преодолевший этот страх, делюсь своим опытом. Впрочем, не только своим. Когда я лежал в психиатрической клинике, у меня там была «подружайка», мы с ней вместе курили за кустами у заборчика. По идее, это запрещено, как в любой больнице, но там тайно курили все – и пациенты, и персонал. Руководство закрывало глаза, чтоб лишний раз психов не беспокоить. Вот как ни приду – подружайка уже там, с сигаретой и бадейкой кофе. Дня через три здороваться начали, обменялись репликами про погоду и процедуры; через неделю уже разговорились на самую насущную тему – кто с чем сюда загремел. Она без лютых подробностей рассказала, что «нахлобучило» её два года назад. Так вот. У этой женщины был психоз – якобы её всячески пытается извести дальняя родственница, которая проживала с ней в одном городе. Они мало и поверхностно общались, конфликтов не случалось, делить нечего, обид не нажили. Почему именно эта родственница стала причиной бреда – так и осталось загадкой. В бреду казалось, что всё логично. И в квартиру-то злодейка проникала, и всё бельё чем-то опрыскала, и в еду что-то подсыпала. И до того всё получилось убедительно, что родственники не насторожились, а даже поверили. Всё было аргументированно. Женщина, назовём её Оля, всем предъявляла доказательства, чётко и хорошим языком объясняла, что происходит нечто странное. На некоторое время даже убедила. Но у Оли стало плохо со сном. С работы она уволилась, выявляя всё новые и новые детали страшного детектива. Оля стала делать «ловушки», караулила, связывала факты. Ну тут уж и родня поняла, что с барышней происходит неладное. Кроме вот этого бреда она была нормальный человек, с трусами на голове не бегала. Но дефицит сна и психоз сделали своё дело: родные уговорили Олю обратиться к психиатру. Нет-нет, не насчёт родственницы-злодейки, а насчёт проблем со сном, головокружения, общей тревоги… В общем, уговорили. Врач объяснил Оле, что сначала нужно наладить сон и общее состояние, подобрать терапию, и дал направление в клинику неврозов. Измотанная Оля отправилась в клинику, и вот там-то после тестов и бесед с врачом ей назначили лекарства. Подбирали, корректировали – недели три она там пробыла. И за это время ей купировали психоз. В спокойной обстановке, под таблетками, Оля осознала, что у неё был бред. Вот прямо пришёл в себя человек. Правда, её тут же накрыл стыд, ведь она все свои «чудачества» прекрасно помнила.
Что важно, близкие Олю в беде не бросили. Все признали: это болезнь. Да, теперь Оле оружие не купить, машину не водить. Состоит на учёте у психиатра, раз в два месяца ей выписывают рецепты. Она ездит к врачу отмечаться, два раза в год лежит в клинике на коррекции препаратами. Можно и не ложиться, а просто приезжать в дневной стационар, но ей проще лечь, а то не намотаешься, клиника далековато. Острых приступов психоза больше не было. Оля пришла в себя, сидит на пожизненной терапии. Но зато живёт себе, опять работает, человек как человек. Эта история, считаю, с хорошим финалом. И всё потому, что родственники Ольги не остались безучастными и убедили её обратиться к врачам. Ведь редко кого к психиатру заманишь, и сами доктора хорошо это знают. Я сам дотянул до тяжёлого состояния, когда качество жизни очень изменилось: не было ни сна, ни покоя. Ведь любой человек – не киборг, даже тот, у кого разные «глюки» в голове. Он тоже физически страдает. Один рваный и поверхностный сон чего стоит. И любое состояние психоза рано или поздно приводит к «результату». Тогда страдалец становится опасен и для себя, и для других. Я к тому, что близкие Ольги очень правильно делали, когда заманивали её к доктору: акцентировали внимание не на бреде, а именно на физике. А психиатры занимаются в том числе и расстройством сна. Тоже хороший «манок». Опять же – телефоны в помощь. Если человек с явным расстройством психики категорически отказывается идти к врачу, родственникам можно попробовать позвонить специалисту, и он подскажет, с какого бока заходить, чтобы привести больного в клинику. В любом случае, пока пациент лично с врачом не встретится, никаких диагнозов ставить не стоит.
Я сам записался к психиатру и после консультации согласился на госпитализацию. Но у меня другое – начались боли на фоне полинейропатии. Иногда случаются такие обострения. А время было как раз пандемийное, меня никуда не брали и должной помощи не оказывали. Обезболивающие препараты в таких случаях не помогают. Скорые приезжали, но бригады только руками разводили: мол, в больничке вами сейчас заниматься не будут, только ковид подхватите. А мне уже было всё равно, от чего помереть. Вызвали платного врача-невролога на дом, потом началась эпопея лечения в платной клинике. Там мне помогли, лечили медикаментозно. Физическое состояние значительно улучшили, но меня начали накрывать панические атаки: казалось, что жуткие боли (руки-ноги словно в кипяток опускают) вот-вот вернутся. Со сном продолжались серьёзные проблемы, было постоянное чувство тревоги, я не мог ни на чём сосредоточиться. Я художник, и зачастили ко мне вот такие «вдохновения», когда прямо прёт: я забывал про еду и сон, у меня – фонтаны идей, работоспособность. Я весь в своём творчестве, всё, что окружает, уходит на десятый план! А потом – бац, вторая смена: ох, не тем я занимаюсь, мне ничего не нравится, у меня ничего не идёт, я сдохну под забором… В такие дни руки у меня ни на что не поднимались, состояние такое, будто я не человек, а сосиска. И вся эта «красота» изматывала меня в хлам. Оно же как снежный ком – всё хуже и хуже. Общение с людьми старался максимально сократить. Жить стало страшно и нервно. Дошло до того, что, например, вылазка в магазин оказалась для меня огромной проблемой. Разумом я понимал, что нуждаюсь в помощи, но всё тянул и тянул. Спасибо жене, которая убедила, что надо к врачу, и уже именно к психиатру. В общем, я решился на этот шаг, только когда стало уж совсем невыносимо. Но хорошо, что решился! И сейчас всё в моей жизни не страшно и не нервно. Из письма Т.М.,
Москва Фото: Shutterstock/FOTODOM
Свежие комментарии