Командировка- это маленькая жизнь. Я никогда не рассказывал эту историю сыну. По легенде, я никогда не имел дело с милицией, в отличие от него.
Всё началось ранним июльским утром, когда два наших вагона-лаборатории, принадлежащим Министерству Обороны СССР, прицепили в голову 900-весёлого почтово-багажного поезда, следовавшего по маршруту Ташкент-Красноводск.
Путь нам предстоял неблизкий, в туркменский город Казанджик- Котёл ветров. Впереди была беззаботная командировочная жизнь. Но в город, куда мы ехали, в котле кипели не только ветра, но и бесы. И они готовились к нашему приезду. Везде знакомые места. Бывал много раз. Самарканд, Бухара, наконец въехали в Туркмению. Вот Мары, где у меня была знакомая телефонистка. Когда через неделю встреч с ней, я сказал:
- Всё, хватит. С меня уже спадают штаны.
Она ответила:
- А с меня трусы.
И похлопала по своей необъятной заднице. Вот Ашхабат, где я выиграл в Спортлото-спринт 25 рэ, и тут же их отдал киоскёру, в надежде выиграть больше. За Ашхабадом, уже сплошные пески и барханы. И жара 45 градусов. И лопается ремень у охлаждающего вентиллятора тепловоза, и он начинает ползти со скоростью 2 км в час.
А мы со скоростью 3 км в час, несёмся с вёдрами полными воды и поливаем дымящиеся бока тепловоза. Ибо под крышей наших вагонов по 3 тонны воды, а до полустанка 7 км. Когда мы опухшие от сна и воды, небритые и чумазые прибыли в Казанджик, был уже полдень.
Самого молодого, то есть меня, сразу же отправили за арбузами, благо их было навалом. На мой вопрос, свежие ли арбузы, продавец ответил:
- Канешна, только сёдня пришёл.
Но как выяснилось, хоть пришёл он и сегодня, но шёл слишком долго и по пути питался селитрой. В поисках туалета, набрёл на глинобитную мазанку. Под крышей, вместо кусков газеты, куски глины. На стене надпись:
- Хочу маладой руски парин. Как тебя найтить. Меня найтить вехче, я буду в чёрном ушо.
Так, как я молодой русский парень, быстро линяю. Дальше мой путь лежит в центр, за хлебом и зрелищами.
Останавливаю пустой ПАЗик. Даю 10 копеек водителю. Он кидает их на пол и со словами:
- Э, деньги давай, открывает дверь. Иду в центр пешком по улице, где на длинном глиняном дувале написано: "По этой улице шагала революция."
В это время, по другой улице, где революция по всей видимости не шагала, ехала машина с госномерами и мигалкой. Мы встретились на перекрёстке. И чем-то моя небритая, опухшая рожа понравилась сидящим в машине. Выскочившие два верзилы, грубо затолкали меня в машину. Они только спросили- Где живёшь? И услышав ответ- На вокзале, радостно заулыбались.
Потом обезьянник и два следователя. Хороший, его звали Дурды Бердыев и плохой- Берды Дурдыев, а может наоборот. И фоторобот опухшего, небритого чмо, с оттопыренными ушами, странным образом похожего на меня. Напрасно я им доказывал, что я ничего ни у кого не брал, и вообще, только приехал. Приводят потерпевшего, старого туркмена. Несмотря на 40-ка градусную жару, на нём байковый халат и баранья папаха. Когда он её снимает, вид ещё лучше. На вытянутом лысом черепе, малюсенькая тюбетеечка. К счастью он говорит- ёк, это не он. Почему то меня обратно засовывают в обезьянник. Видно чувствуют во мне нереализованный потенциал. И только к вечеру, меня разыскали мои друзья. Да! Сходил за хлебушком.
Свежие комментарии