Сергей Волчков: Позвонил патриарх, сказал, что светлые силы бьются с тёмными

– Сергей, в августе 2023 года вам присвоено звание заслуженного артиста. Какие чувства вы испытали?
– Счастье и благодарность. Наверное, это можно было сделать и раньше, но в такой ответственный момент понимаешь – всему своё время. Звание я получил в сознательном возрасте, поэтому и ношу его с достоинством. Я всегда принимал участие в важных событиях для нашей страны. Много выступал на благотворительных акциях, побывал с концертами в Сирии, Донбассе. Участвовал в мероприятиях, посвящённых Дню Победы, саммитам ШОС и БРИКС, встрече Путина с Ким Чен Ыном, которая проходила во Владивостоке. Я участвовал в сотнях подобных концертов. И вопрос никогда не заключался в деньгах, вопрос состоял лишь в моей гражданской позиции. После того как я впервые побывал в Сирии, прилетев оттуда, позвонил отцу: «Папа, вот видишь, ты всегда жалел, что мы с братом не служили в армии. Ну да, я был вечным студентом, а потом у меня родились дети. Но долг перед Отечеством я хоть немножко, но выполнил». Так что – если Родина позовёт, всегда откликнусь и буду там, где требуется.

– Сергей, а как всё начиналось? Расскажите, пожалуйста, о ваших педагогах.
– У меня были потрясающие педагоги в Белоруссии, а потом в Москве. Я поступил в ГИТИС и попал в класс Тамары Ильиничны Синявской. Но ей в то время было тяжело заниматься с баритоном, ведь прошло всего десять месяцев после ухода Муслима Магомаева. И она передала меня Петру Сергеевичу Глубокому, выдающемуся басу Большого театра.

– Вы общаетесь со своими педагогами?
– Да, общаемся до сих пор с Петром Сергеевичем и Ольгой Фёдоровной Мироновой. С Тамарой Ильиничной Синявской пересекаемся на передачах, посвящённых Муслиму Магомаеву. Пётр Сергеевич приходит на каждый мой концерт в Кремлёвском дворце, сидит в первом ряду, потом берёт микрофон и в присутствии шеститысячной аудитории поздравляет меня с днём рождения. Но, если уж говорить не только о педагогах, а о наставниках, то, конечно, я безумно благодарен Градскому и Кобзону. Градскому – за проект «Голос», а Кобзону – за то, что дал много наставлений и дружеских советов. И ещё среди людей, открывших мне путь, надо упомянуть Николая Николаевича Добронравова и Александру Николаевну Пахмутову.

– Какими вам запомнились ушедшие легенды?
– Александр Борисович дал мне на проекте исполнить песню «Мелодия» с незрячей девочкой Патрицией Кургановой. Александра Николаевна Пахмутова в тот вечер позвонила Градскому и сказала: «Саша, спасибо тебе огромное, что ты возродил эту песню, она прозвучала пронзительно до слёз». Вот тогда я познакомился и с Александрой Николаевной. А с Иосифом Давыдовичем встретился в 2014 году на фестивале. Сразу нашли общий язык. Много интересных историй в моей жизни связано с ним. Этот человек умел произнести всего одно слово, чтобы ты понял, какой репертуар тебе нужен. К сожалению, он ушёл и уже не услышит песни в моём исполнении. Но я думаю, что он наблюдает с высоты. Мне приятно вспоминать, как в 2016 году во время моего первого сольного концерта в Кремлёвском дворце он вышел и сказал: «Был Магомаев, был Гуляев и пока ещё есть Кобзон. Но в каждую эпоху должен рождаться свой Сергей Волчков». Для меня это не просто слова, а большая ответственность. Нелли Михайловна, его жена, много раз говорила, что Иосиф Давыдович видел во мне своего преемника. Хотя никто мне эстафетной палочки никогда не передавал, и это правильно. Потому что про Иосифа Давыдовича тоже никто не говорил: вот Кобзон, отныне он будет первым баритоном страны. Каждый должен добиться всего сам. И Синявская говорила мне на первом уроке: «Серёжа, второго Муслима Магомаева нет и не будет. Ты должен стать первым Сергеем Волчковым».

– У вас потрясающий репертуар!
– Многие спрашивают: зачем ты поёшь такие песни? Говорят – пой лучше современные. В моём репертуаре семьдесят процентов авторских песен, которые написаны для меня, но я всё равно хочу, чтобы и те песни жили! Первые исполнители великих песен уходят, но музыка должна жить вечно.

– Сергей, многие вспоминают, что после победы в шоу «Голос» вы внезапно исчезли с экранов. Чем это объясняется?
– Тем, что я посвятил себя гастролям. И для меня это было очень важно. Дело ведь не только в телевидении. Многие артисты делают ставку исключительно на регулярное появление на экране, но у меня другой подход. Мне приятно, что я провёл уже шесть сольных концертов в Кремле при полных аншлагах, восемь – в петербургском зале «Октябрьский», около четырёхсот концертов в России и других странах. И всегда полные залы.

– Тем не менее благодаря «первой кнопке» вы обрели популярность.
– Без телевидения, безусловно, я бы не был Сергеем Волчковым. Огромное спасибо главным продюсерам Первого канала, которые смогли преподнести русской публике проект «Голос». Спасибо за то, что умеют открыть артиста. И сколько бы мне, парню из Белоруссии, потребовалось денег, чтобы так заявить о себе на всю страну. Прошло двенадцать лет, но люди меня помнят по проекту «Голос». Я тогда конкурировал с эпатажными и крутыми ребятами, не говоря уж о тех, кто сидел в жюри. И никто не верил, что хороший простой парень с голубыми глазами может победить. В 2015 году мы общались с Патриархом, и он сказал: «Серёжа, я очень редко смотрю телевизор, но, когда включил и увидел, что светлые силы бьются с тёмными, то позвонил своим друзьям батюшкам и попросил проголосовать, потому что сам не умею. Сказал им: надо голосовать за нашего». И до сих пор у нас с Патриархом тёплые отношения. Я стараюсь всё-таки не свернуть со своего пути. Считаю, что надо быть честным и справедливым, потому что народ всё видит.

– В этом году мы отметили юбилей Победы. Расскажите, пожалуйста, об истории вашей семьи – дедушках, прадедушках.
– Прадедушка пропал без вести в самом начале войны. Некоторые говорят, что оборонял Брестскую крепость. Мы сейчас поднимаем архивы. Также у меня много двоюродных дедушек, которые вернулись с наградами, а кто-то погиб. Я родился в Белоруссии, и, конечно, бабушка рассказывала, как они прятались в погребе, как это было страшно. Сейчас я понимаю, насколько всё было ужасно.

– Как вы в семье отмечаете День Победы и другие праздники?
– Наши семейные праздники – Пасха, дни рождения, Новый год. А Девятого мая я никогда не бываю дома. В этот праздник я должен петь «День Победы», ведь Льва Валерьяновича невозможно разорвать на все города. В этом году было около ста звонков с предложениями выступить, но мы выбрали Липецкую область, потому что Волчкову тоже не разорваться. А 22 июня я еду в Киров, пою «День Победы»… Если говорить о церковных праздниках, то в этом году я стал прихожанином храма Иверской иконы Божией Матери в деревне Трусово Солнечногорского района Московской области. Мы живём неподалёку. В этом году накануне Пасхи поехал на телеканал «Спас». Мы ждали Благодатный огонь. Он сошёл в половине третьего, и я в прямом эфире спел песню «Я Россию люблю» о божественном покровительстве нашей стране. Потом поехал домой. Супруга освятила куличи и яйца. В этом году она впервые решила приготовить сама праздничные угощения. Говорит, не хочет ничего покупного. Мы пошли на службу, а когда вернулись с детьми, сразу яйцами позабавились – помните нашу игру, когда бьёшь передом, потом попкой? Вообще это такой тёплый семейный праздник, мы его ждём. Жена постится, хотя и нарушает пост в мой день рождения, 3 апреля. Как ни крути, он всегда выпадает на пост. Я, к сожалению, не держу пост, потому что в этом плане у меня нет дисциплины.

– Правда ли, что вы с женой Натальей познакомились в храме?
– Да, это так. Я был певчим, Наталья – прихожанкой. Храм Петра и Павла на Солдатской в Лефортове. Возникло чудо. Мне было двадцать четыре года, и тогда хотелось именно такого. Не хали-гали, не какого-нибудь двухнедельного романа. Захотелось семьи. Мы живём вместе уже тринадцать лет, и воспоминания приглушились, но тогда это было яркое событие. Я помню, раздался детский смех перед причастием, и она стала искать глазами, откуда он раздаётся. В её глазах был огонь. Я понял, что этот человек действительно любит детей. С такой девушкой можно провести всю жизнь. Меня ребята иногда спрашивают: «Где найти такую? Сейчас нет девушек, Серый, нету». Я говорю – вы не там ищете. Кто-то в интернете ищет, кто-то в клубах. Конечно, любовь можно встретить и в клубе, и на улице, и в магазине. Но у меня вот такая история.

– Хотят ли дочери пойти по вашим стопам, учите ли вы их пению?
– Вот жена уже немножко меня ругает за то, что я не уделяю внимания вокальным данным моей младшей, Пелагеи. Она усидчивая, хорошо поёт, очень артистичная. Наверное, мы придём к тому, что младшая у нас запоёт. И будет особенно приятно, если её первое выступление состоится на моём сольном концерте.

– Вы по-прежнему любите рыбалку? Ваш самый крупный улов?
– Обожаю. Самая крупная рыба – это сом весом девятнадцать с половиной килограммов. Всё случилось как раз перед «Голосом». Выловил его 2 июля, а на прослушивание поехал 4-го. Помню свои тогдашние предчувствия. Поехали с троюродным братом на рыбалку, я поймал маленького сома, а потом большого и подумал: может, не ехать на это прослушивание? Сказал брату: «Слушай, Дим, я сейчас съезжу в Останкино. Понятно, что всё быстро закончится и я вернусь. Никуда не пройду, там наверняка всё куплено». Но мне это лишь казалось. Я прошёл слепые прослушивания и в Белоруссию тогда уже не вернулся.

– А правда ли, что у вас существует семейная традиция уезжать на лето в Белоруссию?
– Просто я безумно люблю Белоруссию. И влюбил в неё жену и детей. В этом году не особо хотел ехать, потому что приобрёл небольшой катер. Мы живём у водоёма, и мне хотелось всё лето провести прямо на воде, помимо концертов и фестивалей. Но жена говорит: нет, едем в Быхов! Они ведь тоже к тем местам привыкли – там природа, воздух, Днепр. Там всё по-настоящему. А мы-то уже такие балованные!.. Детям там очень нравится. У нас есть соседи, бабушки такие, которые, знаете, вот на завалинках сидят, на лавочках, семечки грызут или горох. И наша Пелашка с ними лучшая подружка. Она ездит на велосипеде и болтает с бабушками. А Ксюша, старшая дочь, ходит кормить собак. Я-то понимаю, что там, конечно, не подмосковные вечера. Это у нас в Московской области всё цивильно, повсюду волейбольные площадки. Но в Быхове ничего такого нету. Зато там Днепр, а это и есть свобода. И дочь говорит: нет, я летом в Быхов хочу. Потому что они с двоюродным братом садятся на велики и обкатывают весь Быхов. И везде люди их знают. Там, где я родился, город небольшой, но всё-таки город. И они там рассекают. Ну а что тут у нас в Москве? За забор не заходить! На даче охрана: смотрите, к воде не подходить! А там – полная свобода, нет вообще ничего такого. Поехали к бабушке, покормили собак, вернулись к моей маме, что-то перекусили, дальше покатили. Там плохо со связью, но мы знаем, что дети в целости и сохранности. Потому что там живёт брат, значит, всё под контролем. И, конечно, девчонки целый год ждут, когда поедут в Быхов. Я тоже так вырос. Когда вышел из орешника, удочку сделал, гусиное перо нашёл, у мамы лак стырил, намазал его. Леску там взял, из свинца отлил грузило, пошёл карасей ловить. Колонку поднял, червей под ней собрал. Хлеб, масло пахучее на него налил, скомкал – наживка. Карасей наловил полпакета или даже ведро, пришёл – бабушка тебе их пожарила. Довольный!.. Коня запряг, поехал за хлебом. И всё, завтра за грибами. Вот это жизнь была!.. Хотя сейчас мне больше хочется находиться в Москве. Но вот детей тянет в те места, ведь там есть то, чего им не хватает здесь. Я люблю свой край, там родители, там бабушка ещё жива, слава богу! Там всегда очень тепло.

– Сергей, этот монолог прозвучал так музыкально, что его надо печатать слово в слово, без редактирования. И он подводит нас к основной теме беседы – к музыке. Что в ней для вас главное?
– У меня в каждом музыкальном направлении есть любимые песни. В каждом! Ну, впрочем, в современном рэпе – мало. Особенно когда только в конце понимаешь, что человек всё-таки пел на русском. Это мне не близко, потому что я люблю, когда есть мелодия и слово. Вот что для меня главное. Мне нравятся наши шестидесятники, которые создавали музыку и сочиняли к ней настоящие стихи. Не писали вот эту современную абракадабру – а именно стихи. И композиторы творили не для любого исполнителя, который купит произведение, а адресно! Я лично знаком с Александрой Николаевной Пахмутовой, Александром Сергеевичем Морозовым, поэтом Ильёй Рахмиэлевичем Резником. Когда эти люди писали, они заранее представляли, кто бы мог исполнить произведение. Понимаете, насколько поменялось отношение? То есть Пахмутова не просто сочиняла песни: ай, пускай забирают Магомаев, Кобзон, Лещенко, кто угодно. Нет! «Он сказал – поехали!» – так, это споёт Гуляев. «Нам не жить друг без друга» – это исполнит Лещенко. «Ты – моя мелодия» – а вот это для Магомаева. Пахмутова рассказывала: «С Магомаевым мы договаривались, я обещала ему написать песню о любви, и я написала». Она сочинила специально для его голоса, она в голове слышала ноты, исполненные баритоном Магомаева!

– Потрясающе.
– Я хочу, чтобы наш культурный код продолжался. Не хочу напевать песни на четырёх нотах, хотя именно это сейчас популярно. Я пел в Италии «Подмосковные вечера» и слышал, как мне подпевали! А когда исполнял итальянцам «Смуглянку», видел, как улыбается народ, как они подпевают. Не понимая, о чём песня, они знают мелодию! Я очень рад, что это присутствует у них, но очень хочу, чтобы сохранилось прежде всего у нас.

– Чего не хватает Сергею Волчкову?
– Мне много чего не хватает и много чего не нравится. Я же Овен. (Смеётся.) Всё сам, всё сам. Мне иногда не хватает единомышленников. Я хочу донести свою мысль, что в нашей стране безумное количество талантливых людей. Хочу, чтобы в России Пахмутову, Морозова и других – вспоминали не раз в год, когда у них дни рождения, а постоянно. Хочу, чтобы их знала молодёжь. Мне не хватает их песен на радио. У нас сейчас хорошо научились развлекать, но, к сожалению, стало мало романтики.