Как я не стала супермоделью

Эта давняя история произошла в Петербурге. Немножко достоевщины, немножко балета, чуть-чуть коньяка – вот вам колорит наступающей осени и стремительно убывающих дней.

В те годы я работала заместителем главного редактора в одном местном глянцевом журнале, которого уже нет на свете – он не выдержал экономических штормов 2000-х. Тем не менее я провела в дорогой редакции пять счастливых лет, была в курсе всего, обзаводилась знакомствами, приобретала бесценный опыт ночной вёрстки и употребления виски под разговоры о футбольных командах и рекламе пива. Редакция состояла преимущественно из мужчин, приходилось приспосабливаться.

Не помню, как именно я познакомилась с Оксаной, главным редактором какого-то московского глянца, но смутно помню её день рождения в Москве. Никто из гостей, впрочем, не задержался в моей памяти. Обсуждали там превратности глянцевой жизни и модные съёмки. Оксана мечтала сделать тематическую фотосессию на Стрелке Васильевского острова в Петербурге. Она хотела снять привлекательных работников петербургских СМИ в балетных костюмах. Петербург – это балет, надо понимать.

Как любая умозрительная конструкция, идея не выдерживала столкновения с практикой. Оксана просматривала фотографии представителей петербургских СМИ и морщилась. Балетные наряды не подошли бы никому. Костюм рыбака – да, форма футболиста – тоже да, но вот с пуантами как-то не клеилось.

Тогда Оксана поменяла принцип отбора участников. Просмотрев несколько десятков фотографий кряжистых мужичков и розовощёких юношей с густым налётом провинциальности, она отбросила мысль о прекрасных и гламурных петербургских редакторах. Пользуясь своим положением, она решила просто собрать тех, кто ей нравится, их и снять.

В список понравившихся попала я, хотя на балерину не тянула, несмотря на кружок хореографии в детстве и маниакальное стремление ходить на все балетные премьеры. Ещё Оксане нравился Костя, корреспондент какого-то местного канала, с которым она планировала красивый роман, хотя Костя, кажется, не очень интересовался женщинами.

Оксане нужно было чем-то занять журнальные страницы, и в этом наши интересы совпали. Тем более что наконец нашлась третья участница съёмки – ведущая одного из петербургских телеканалов. У неё был один недостаток: не совсем балетный рост 185 сантиметров на фоне моих 168 и Костиных 172…

Вся эта компания собралась в арендованной квартире рядом с Александринским театром. Съёмочная группа приехала на микроавтобусе из Москвы. Гримёр посмотрела на нас с тоской и спросила:
– И это наши модели?

Молчание было ей ответом. На наши немодельные лица решили нанести грим. Точнее, нарисовать что-то на физиономиях, чтобы рисунок отвлекал внимание зрителя от самих физиономий. Мне ещё достались накладная коса и накладные ресницы. Пуанты выдали всем, мы их завязали, запихали ноги в пуантах в свою обувь и поехали на Стрелку. По дороге фотограф запасся коньяком, но о закуске никто не подумал.

Мы ехали и слушали прогноз погоды. По радио говорили: ветрено, от минус пяти до минус трёх. Если учесть, что моделям предстояло принимать изящные балетные позы, гламурно улыбаться и при этом быть не в пальто, – план съёмки становился всё менее реалистическим. Начало октября. На Стрелке выпал первый снег. И лежал, хрустя на морозе. Обычно такого не случается, но без сюрпризов погоды Петербург не был бы Петербургом.

Мы выгрузились из коньячного микроавтобуса, предварительно хлопнув для храбрости и, стуча пуантами, полезли на парапет. Потом к гранитному шару – туристической приманке. Туристов со Стрелки предварительно разогнали. Редакция договорилась, не знаю уж с кем, но часть набережной перекрыли на несколько дневных часов. В октябре начинает темнеть около трёх. Нужно было всё закончить до этого момента.

Мы переодевались в микроавтобусе, прикладывались к согревающей субстанции и выскакивали наружу, задержав дыхание, как люди, из парилки бросающиеся в прорубь. Со стороны происходившее выглядело более чем странно. Пёстрые размалёванные персонажи носятся между микроавтобусом и Невой, иногда прямо во всей амуниции забегают в уличный туалет, иногда – художественно ложатся на подмёрзшую землю, припорошённую снегом, и стараются не стучать зубами. Вокруг суетится и командует процессом невысокая девушка, стуча одиннадцатисантиметровыми шпильками.

У Невы дул хороший морозный ветерок, и мы опасались, что трупная синева наших тел подпортит впечатление от фотосессии. Посинел даже фотограф, у которого всё-таки была одежда – шапка, шарф, перчатки, свитер и куртка. И высокие ботинки.

Косте пришлось лучше всех, на него надевали какие-то пиджачки и рубашечки. И он был в брюках! Девушке гренадерского роста, чьего имени я не помню, доставались приличные наряды, даже почти с рукавами. Меня же облачили в декольтированное чёрное платье, отсутствие рукавов у которого лишь отчасти компенсировала длинная юбка. И ещё я выступала в роли полуобнажённой натуры, которую прикрывала руками гренадерша. Почти двадцатисантиметровую разницу в росте компенсировали с помощью ступенечки к воде. Высокого персонажа ставили ниже, и она, ко всем прочим радостям этой съёмки, могла при неловком движении опрокинуться в ледяную невскую воду.

Всякая бы мечтала сняться топлес для глянцевого журнала на фоне Невы и Эрмитажа. Но не всякая бы мечтала сделать это в октябре.

Под конец съёмки нас снова уложили спинами на хрустящий свеженький снежок и посыпали какими-то лепестками. Потом соскребли с земли, погрузили в микроавтобус и повезли обратно на базу. Там мы сдали реквизит, пуанты в том числе, и расползлись по домам.

Мой путь лежал по Невскому проспекту на Васильевский остров. Грим я не стала смывать, решила сделать это дома. Так и шла. С художественными пятнами на лице. На улице было уже темно, встречные прохожие не обращали на меня внимания, но, если на лицо падал свет фонаря, люди сперва пугались на мгновение, а потом выдыхали: с работы человек идёт, не иначе. На Невском всегда было много любопытных тематических клубов.

В троллейбусе, который снова привёз меня на Стрелку, только уже к дому, пришлось сесть раскрашенной половиной лица к окну и прикрыться шарфиком, как будто у меня болит зуб. Уставшие после рабочего дня люди не обращали на меня внимания, и я спокойно добралась до дома.

Съёмочная группа как-то ухитрилась вернуться в Москву, фотосессию опубликовали, но мировая слава ко мне не пришла. Зато у Оксаны и Кости всё-таки завязался роман, которого хватило на пару лет.