Боба чует липу

Женщин Алла Николаевна тоже не опасалась, но при ближайшем рассмотрении стоявшие на пороге оказались не просто женщинами, а женщинами с сапёрными лопатками. Такая лопатка когда-то хранилась у её мужа в багажнике автомобиля. Он говорил, что в умелых руках она заменяет любое оружие – от обыкновенной открывалки до гильотины. Этой лопаткой он даже в лесу от медведя отбиться смог, а уж уличные хулиганы и нарушители дорожного движения – только махнёшь, разлетаются, как испуганные воробьи.

Конечно, надо было хлопнуть дверью перед незваными копательницами, но Алла Николаевна оказалась непуганым воробьём, а к тому же ещё и гостеприимным.

– Мы из ритуальных услуг, если так можно выразиться, – поспешили объяснить своё появление женщины.

После такого заявления Алла Николаевна, вместо того чтобы насторожиться, окончательно расслабилась – живые люди их не интересуют, – и предложила пройти на кухню. Не снимая сапог и не выпуская лопат из рук, женщины прошли на кухню и уселись на табуретки.

– Ой, вы прямо как дровосеки, – непосредственно заметила Алла Николаевна и включила чайник.

Неделю назад она похоронила свою единственную сестру, Веру Николаевну, а потому и общение с работниками ритуальных услуг воспринимала как нечто обыденное. «Мало ли что, может, документ какой забыли подписать или печать поставить», – подумала она.

Во время чаепития женщины пообещали, что сделают всё в лучшем виде, никто и не заметит.

– Вы ведь из мелких пород? – уточнили они.

Алла Николаевна утвердительно кивнула. В их роду, по женской линии, действительно все были мелкими, то есть миниатюрными, до самой старости.

– Мы и за крупных берёмся, если человек одинокий, – сообщили женщины.
– А если мелкий и одинокий? – Алла Николаева подумала о скидках.
– Да вы не беспокойтесь, у вас тут и лесок рядом, сходим вместе, местечко выберем.
– Вообще-то я планировала сделать это не в лесу, а рядом с сестрой и мамой, – неуверенно произнесла Алла Николаевна.
– Это немного усложняет дело, но, если вы точно помните место, то можно и туда прикопать.
– Лучше туда, – вздохнула она.

После похорон сестры в голову ей приходили разные мысли. Конечно, она задумывалась и о своём уходе, но не в таком ускоренном темпе. «Далеко же продвинулись социальные службы, работают на опережение. Глазом моргнуть не успеешь, а тебя уже прикопали», – подумала она.

– Собирайтесь, поедем да прикопаем, – женщины решительно встали из-за стола.
– Что, прямо сейчас? – опешила Алла Николаевна.
– А чего ждать? С того света ещё никто не возвращался, – бодро отрапортовали они и взялись за лопатки.

Из глубины квартиры по коридору послышался мелкий топот, и на кухне появился Боба, небольшой, но коренастый породистый пёсик серого окраса с мохнатой мордочкой. Поскольку он принадлежал сестре, Алла Николаевна не обязана была запоминать название его породы, то есть она попыталась запомнить, но тут же забыла, а теперь и спросить не у кого. Хотела во время прогулки у собачников поинтересоваться, но вовремя опомнилась. Пёсик оказался единственным, что ей досталось от сестры в наследство. Врач-невролог решительно отказался от Бобы, предпочитая недвижимое имущество. В настоящий момент Боба находился на стадии переезда в квартиру Аллы Николаевны.

Собак Алла Николаевна никогда не заводила, избегая трудностей, которых возможно избежать. Но, проведя наедине с Бобой несколько дней, она поняла, что собака не создаёт никаких трудностей, если к ней не приставать и не навязывать своё мировоззрение. Собака сама знает, как ей жить, и её распорядок дня ничем не перешибёшь. Алла Николаевна вскакивала в семь утра, умывалась, завтракала и потом ещё два часа ждала, когда проснётся Боба, чтобы вывести его на прогулку. Раньше половины десятого Боба не поднимался и на запах яичницы с беконом не реагировал.

Проснувшись, он цокал на кухню и тупо смотрел на Аллу Николаевну, эмоционально реагировавшую на его появление, а затем принимался пить воду. Дальше он следовал к входной двери и замирал, гипнотизируя ошейник с поводком. На улице Боба, точно маленький упрямый танчик, тянул Аллу Николаевну по годами меченному маршруту. Завернуть в магазин или посидеть на лавочке не представлялось возможным.

Зато нагулявшись и позавтракав, Боба ложился и снова засыпал непробудным сном, не реагируя на звонки, шаги и жизненные неурядицы. Он и замену хозяйки не заметил – так казалось Алле Николаевне. «Сто лет проживёт. Мне бы его нервную систему», – завидовала она.

Вот и теперь Боба, войдя на кухню, принялся пить воду, не отвлекаясь на гостей и игнорируя сапёрные лопатки.

– Это кто, брат или сестра? – удивились женщины.
– Сестра ведь умерла, – ещё сильней удивилась Алла Николаевна.
– Так у вас две собаки были? – озадачились женщины.
– Почему две? Одна – сестра, одна – собака.

Женщины достали телефоны и уткнулись в собачий чат.

– Это ваш? – они показали фото Бобы, обрамлённое чёрной лентой.
– Наш, Боба, – Алла Николаевна кивнула на Бобу.
– А кто же умер вместо него? – спросили женщины, не обременяя себя формулировкой вопроса.
– Могу предположить, что это сделала его хозяйка, моя сестра.
– Какой ужас! Боба осиротел! – женщины принялись писать в чат.

Таким образом ничего не подозревавший Боба был признан воскресшим сиротой, со всеми вытекающими последствиями.

Первым последствием стало появление в чате видео с Бобой, лакающим воду, а затем его фото с Аллой Николаевной как опекуном. Народ радовался чуду, а потому разбираться в недоразумении не стал, главное – собака ожила.
Боба имел репутацию заслуженного производителя. Потомство его расхватывали как горячие пирожки. Получались крепкие здоровые щенки, яркие представители породы. Одна женщина писала в чате, что благодаря появлению в доме щенка она стала меньше есть и незаметно сбросила восемь килограммов. Другая – что у мужа явственно снизилась тяга к алкоголю. У третьей ребёнок перестал бояться воды и теперь бесстрашно купается в ванне с собакой, как с психотерапевтическим учёным дельфином.

Читая всё это, Алла Николаевна никак не могла решить – радоваться ей или же огорчаться. Судьба сестры уже известна, да и её саму чуть не прикопали. А в рождении тех благополучных щенков ведь не только Боба участвовал, там и матери имелись. И этот врач-невролог ещё. Вот как Боба не распознал в нём корыстного человека, вынудившего сестру оформить завещание. «По доброй воле Вера бы на такое не пошла, хотя бы со мной посоветовалась», – эта мысль не покидала Аллу Николаевну.

И хорошо, что не покидала. Когда снова позвонили в дверь, женщины с сапёрными лопатками ещё развлекали флегматичного Бобу, то есть подробно рассказывали ему о том, как он вернулся с того света.

– Это точно он! Прошу вас, не уходите! – взмолилась Алла Николаевна и бросилась открывать дверь.

Это и правда был он, невролог, средних лет импозантный мужчина, вылитый Олег Янковский. Такой загипнотизирует, не только квартиру – дачу отпишешь. Но дача, слава богу, была оформлена на Аллу Николаевну.

Женщины с лопатками заметно похорошели при появлении воскресшего Олега Янковского, стрельнувшего глазами и замершего с улыбкой Моны Лизы на устах.

– Я вам очень сочувствую, дорогая моя Алла Николаевна, но кто же решится пойти против воли покойной, – запел вкрадчивым баритоном невролог.

Дальше он стал рассказывать, каким удивительным человеком была его пациентка, Вера Николаевна, и как она его всегда поддерживала в сложных ситуациях, ведь работа у него непростая. Перечислив диагнозы, с которыми ему приходится ежедневно бороться, он перешёл к красочному описанию жизненных невзгод и трудностей, с которыми сталкивается обыкновенный человек и общество в целом.

Женщины сочувственно кивали ему не отводя глаз, слегка раскачиваясь в ритме его убаюкивающих интонаций. Алла Николаевна тоже заворожённо смотрела на него, толком не воспринимая смысла слов, лишь наслаждаясь божественным голосом. Боба же, наоборот, как будто ожил и даже заволновался. На неизлечимых диагнозах он начал интенсивно принюхиваться, на невзгодах обыкновенного человека – скалиться, а на общественных трудностях – тихо, но напористо заурчал, включив свой внутренний моторчик.

Внимания на это никто не обращал, хотя звук усиливался и срывался на откровенное собачье рычание, пока невролог не вытащил завещание и не начал трясти им в воздухе:
– Вот, сами прочтите.

В этот момент Боба выпрыгнул, как какой-нибудь ловкий зверь семейства кошачьих, схватил в зубы завещание и понёсся вглубь квартиры. Нырнув под кровать и удобно устроившись, он прочёл его от корки до корки, точнее проглотил, а то, что не удалось проглотить, восстановлению не подлежало.

Заглянув под кровать, врач-невролог из Янковского мгновенно перевоплотился в другого актёра, играющего отрицательных героев в южнокорейских боевиках, и начал талантливо копировать его мимику и жесты. Алла Николаевна вообще плохо запоминала фамилии зарубежных актёров, а уж корейских – тем более. Проклиная Бобу и всех присутствующих дам, невролог пригрозил выполнить волю усопшей и выбежал из квартиры.

Больше он не появлялся и не звонил, а потому волю усопшей пришлось выполнять Алле Николаевне. Обратившись к нотариусу, она выяснила, что сестра её вовсе не писала никакого завещания, а тем более того, которым хвастался невролог, чем вывел флегматичного Бобу из состояния покоя. По крайней мере, зарегистрировано ничего не было.

Алла Николаевна благополучно приняла наследство, а Боба в собачьем чате был провозглашён чутким защитником, стоящим на страже справедливости. Начали шутить, что Боба знает толк в документах.

Кажется, он и правда знал толк в документах, чуял липу. Как-то раз Алла Николаевна взяла из почтового ящика квитанции на оплату коммунальных услуг, принесла домой, села на кухне, надела очки и ужаснулась:
– Боба, вот посмотри, откуда они только берут такие цифры! – она в отчаянии потрясла квитанциями.

Боба ощерился, подпрыгнул, вырвал бумаги из рук и не стесняясь разодрал их на мелкие кусочки прямо на кухне.

– Ошиблись, наверно, с расчётами, – вздохнула Алла Николаевна и приласкала Бобу.