Максим Никулин: Никто не знает, откуда берутся клоуны. возможно, их к нам засылают

– Максим Юрьевич, тяжело ли управлять такой огромной организацией, как цирк? Кто вам помогает в этом непростом деле?
– Без команды в подобном деле обойтись невозможно. Короля играет свита. Но у нас вдобавок своя специфика. Люди цирка – и артисты, и ассистенты, и охранники, – прекрасно понимают, что от их профессионализма без преувеличения зависит человеческая жизнь. Так что не об управлении нужно вести речь, а о контроле. Мне не надо заботиться о том, как работают артисты, – для этого есть другие подразделения. Я себя сравниваю с капитаном. На корабле штурман прокладывает путь, рулевой держит штурвал, кок готовит кашу, матрос драит пол. И капитан, на первый взгляд, не нужен, но это как посмотреть. Потому что в итоге он отвечает за всё. И последним покидает борт. Или не покидает – такое тоже бывает. Вот в чём основная функция. Понимаете, смешно думать, будто я, стоя на мостике, не знаю, что делается в трюме. Ведь даже если я не слежу лично, то всё равно контролирую. Цирк – это такое место, где в любой момент может произойти всё что угодно. И надо быть готовым. Вот чем отличается моя работа. Также мне нужно вести переговорные дела, заключать контракты. Как директор я занимаюсь экономической, творческой и идеологической стратегией цирка. Но наш корабль – надёжный, с многоуровневой системой управления.

– Пять лет назад цирку как раз потребовалась помощь капитана. Как вы пережили период пандемии?
– Сложно, как и все. Мы справились, потому что у нас как раз для таких исключительных случаев есть страховка. Она рассчитана на чрезвычайные происшествия. Да, мы потеряли деньги, но всё-таки не сильно себя ущемляли. У нас все остались на своих местах, никого не сокращали. Вышли практически без потерь. У нас тогда шла итальянская, то есть международная программа, и всем артистам и животным, которые оказались у нас на тот момент, было предоставлено жильё. Было сложно, но ничего, мы справились.

– Поговорим об интеграции цирка с телевидением. Несколько лет назад на Первом канале с успехом шло шоу «Цирк со звёздами» – возможно ли его продолжение?
– Я считаю, что возможно. Но некоторые считают, что нет.

– Почему?
– Поясню. Я разговаривал с руководителем нашего телевидения после проекта. И все признают, что это одно из самых успешных телевизионных шоу со звёздами. Но тут есть два нюанса, и вот какого плана. Проект был не только самый успешный, но и самый дорогой. Ну, смотрите, на паркете или на льду со звёздами работают два, максимум три человека – тренер, постановщик и ассистент. А тут в каждом номере работало по пятнадцать-двадцать человек! Потому что жанры разные, и нужно подготовить непрофессионального человека к каждой дисциплине. Только так можно добиться результата. А это дорого. И вторая, не менее важная причина. У нас на телевидении звёзды закончились. Ну вот кому выступать на арене? Всех уже показали.

– Максим Юрьевич, в одном интервью вы сказали, что с осторожностью относитесь к экспериментам в цирке. Почему?
– Есть специальные коллективы, которые занимаются творческими экспериментами в области циркового искусства. Но мы предназначены для другого – развлекать людей. Отношение к цирку у многих закладывается с детства, когда родители впервые привели тебя под купол. Вы наверняка помните тот момент, когда папа с мамой впервые купили билеты в цирк.

– Конечно.
– Ребёнок спрашивает у родителей: «А что там будет?» Родители отвечают: будет то-то и то-то. И вот представьте ситуацию: семья приходит в цирк в ожидании традиционного зрелища, и вдруг им показывают совершенно не то. Причём это может быть интересное, захватывающее, красивое шоу, но они настраивались на абсолютно другое. Родители чувствуют себя виноватыми перед ребёнком, а это плохое чувство. Да, цирк на Цветном должен удивлять, восхищать, само собой, но прежде всего должен оправдывать ожидания. Мне нравится английская поговорка: настоящий джентльмен отстаёт от моды на один год. Так и мы стремимся оставаться привычными для зрителя, предпочитая традицию всему современному, модному и экспериментальному.

– Можно ли надеяться, что произойдёт «реинкарнация» великих клоунов? Откуда вообще берутся клоуны?
– Это очень больной вопрос, на который нет ответа. Откуда берутся клоуны – никто не знает. Возможно, они посланники внеземной цивилизации.

– Хорошо, тогда как происходит набор артистов в цирк?
– Попасть к нам в цирк непросто. Не потому, что это слишком закрытое заведение, а потому что мы держим высокий уровень. Здесь требуются не только профессиональные навыки, но и особые человеческие качества. Мы тщательно отбираем артистов. Приходят к нам по-разному. Есть, к примеру, талантливые выпускники специализированных училищ. Есть цирковые династии, в которых вырастают замечательные артисты. А некоторые приходят к нам из спорта. Спорт – сфера жёсткая, даже жестокая, даже в большей степени, чем цирк. Спортсмены обычно работают в силовой акробатике, гимнастике и прочих жанрах. Но был случай, когда к нам пришёл атлет высокого класса, чемпион Европы по гимнастике. Репетировал, а потом сказал: «Не могу, тяжело». Цирк и спорт – разные вещи. В спорте есть стремление к рекорду, а цирк – это всё-таки искусство.

– Какие книги лежали на полке у ваших родителей, а каких авторов любите читать вы?
– Самых разных! От родителей мне досталось почти четыре тысячи томов. Родители были книгочеями, читать они очень любили. Что касается нынешних авторов, то не могу сказать, что подружился с современной литературой. Я не знаю почему. Пытался заставить себя почитать то, что рекомендовали друзья, но это не моё. Сейчас я перечитываю классику – например, Чехова. Причём не пьесы, их я не люблю, а рассказы – полный восторг! Что касается драматургии, то для меня крупнейшая фигура здесь – Мольер. Недавно перечитывал – это просто про нас.

– Максим Юрьевич, чем занимаются ваши дети и внуки?
– Внуки пока ничем не занимаются. Но старший уже серьёзно готовит себя к профессии кинооператора. Он очень любит этим заниматься, ему интересно, и я рад за него. Ему пятнадцать лет, он собирается поступать на эту специальность. А старшие дети работают со мной. Максим – директор нашего международного циркового фестиваля. Юрий занимается пиаром и специальными проектами. Я ими доволен, они работают хорошо. Им нравится, это самое главное. Они сами выбрали работу в цирке, никто их не тянул. Оба окончили Школу-студию МХАТ. А старшая дочка уже очень давно живёт в Германии, она нейрохирург.

– Почитала воспоминания вашего отца о Великой Отечественной войне. Он пишет очень пронзительно, смерть ходила буквально рядом с ним. Кажется, Юрий Владимирович родился в рубашке. А что он рассказывал вам?
– Намного меньше, чем писал об этом. Наверное, берёг меня. Или ему было некомфортно разговаривать с ребёнком о войне. Я расспрашивал отца, но он весьма мягко уводил меня от этой темы. И в конце концов я понял, что не надо допытываться у него о Великой Отечественной. А с годами убедился, что отец обладал свойством настоящего фронтовика. Я очень много повидал их в своё время на телевидении – мы делали программу, посвящённую сорокалетию Победы. Через нашу студию прошли тысячи ветеранов. Сейчас их, конечно, осталось гораздо меньше. И вот настоящие фронтовики слишком скупо делились воспоминаниями. Из некоторых приходилось клещами вытягивать рассказ, а ведь это были герои, настоящие герои! А иногда приходили люди, увешанные медалями, и с порога начинали рассказывать, как они победили. Сразу становилось понятно, что они и пороха-то не нюхали. Так что я понимаю, кто такой настоящий фронтовик, а кто – ненастоящий. Вот отец был настоящим.

– Каким был в быту ваш отец? И какой в этом смысле вы?
– Тут мы похожи. Это же воспитание, всё идёт из детства. Мы оба оказались неприхотливы. Я ведь до четырнадцати лет жил с родителями в коммунальной квартире, потому ни о каких барских замашках подумать не мог. И родители были людьми тихими, скромными, жили по-семейному. Я тоже семейный человек.

– Юрию Владимировичу приписывают афоризм «Счастье – это когда утром с радостью идёшь на работу, а вечером с радостью возвращаешься домой». А как бы вы описали для себя человеческое счастье?
– В том же ключе. В принципе, в этой фразе всё совершенно справедливо. «Дом – работа – дом» – так проходит наша жизнь. Причём на работе человек порой находится дольше. И хорошо, если ему там комфортно. Конечно, всё гладко не бывает, случаются потрясения. Но это должно быть «твоим», чтобы ты с радостью занимался своим делом.

– Юрий Никулин – это феномен. Гениальный артист и клоун, добропорядочный семьянин, любимец миллионов, светлый человек. И уже непонятно, когда в нашу культуру вернутся такие артисты, как ваш отец…
– Не хочется думать, что никогда. Да, годы проходят, и пока ничего похожего не видно. Вы произнесли слово «гениальный», но я не люблю таких эпитетов. Некоторые даже употребляют слово «великий». Ведь если подумать и оценить жизненный путь человека… Вот Юрий Владимирович Никулин. Многие говорят – гениальный клоун. Он не был гениальным клоуном. Он был очень хорошим, талантливым, смешным, с огромной фантазией – это всё от Бога. А воплощение всего подобного в одном человеке – большое везение. Но рядом с ним выступали и другие замечательные клоуны – талантливые, интересные, самобытные: Михаил Шуйдин, Леонид Енгибаров, Карандаш… Он находился в одном ряду с ними. То же можно сказать об артистизме отца. Говорят – великий артист. А что тогда сказать о Папанове, Миронове, Жарове, Кторове, Раневской, Плятте? Да, действительно, папа был очень талантливый, хороший актёр, которому удавались и комедийные, и драматические роли. Но, опять-таки, он находится в одном ряду с другими талантами, а не над ними, понимаете? А вот по-настоящему великим он был как человек. За это отца все и любили – вся страна. И этого сейчас не хватает: доброты, милосердия, человечности, искренности, честности. А в отце всего было сполна, и он этим охотно делился.

– Максим Юрьевич, не могу не спросить о той атмосфере, которая в последнее время сложилась вокруг вас. Иногда возникает ощущение травли.
– Довольно банальная ситуация. Мир не состоит только из хороших людей, существуют и подлецы, и мерзавцы. Просто некоторые проявляют свою низость исподволь, а другие – довольно откровенно. Да, кое у кого есть желание отобрать у нас цирк. И понятно, что такое невозможно сделать, пока директором являюсь я. Так что пытаются меня всячески дискредитировать. Вбрасывается ложная информация, в основном в интернете, потому что ни одно серьёзное СМИ на это не ведётся, прекрасно видя ложь и клевету. А вот всяческая интернет-шелупонь прячется за различными никами и считает себя безнаказанными. Выпустили на свободу мелких зверей, вот они и гадят. Стоит задача меня дискредитировать.

– Каким образом это делается?
– Удары наносятся по нескольким направлениям. Пишут, что я «предатель Родины», якобы не поддерживаю СВО, являюсь двойным агентом – вот это муссируется. Обидно, что постоянно приплетается имя отца – якобы я предал его память. Хочу сказать, что ничего подобного я не делал. И, в принципе, все обвинения, которые высказываются в мой адрес, – ложь. Многие говорят, надо подать в суд, написать протест. Но, понимаете, это всё лишняя трата времени и денег и пиар для тех, кто занимается клеветой. Они только и ждут, чтобы я ввязался в скандал, начал оправдываться. Я молчу, чтобы не оправдываться. Мне оправдываться не в чем.

– Каким вы видите развитие циркового искусства в России и вашего Цирка на Цветном бульваре?
– Сложный вопрос, я же не Нострадамус. Могу рассказать о деятельности, которой занимается наш благотворительный фонд при большой поддержке Фонда культурных инициатив Президента России. Они выделяют нам гранты, значит, считают нашу деятельность нужной. Мы поставили задачу развивать детские цирковые коллективы, а их много в нашей стране, очень много! Мы три года подряд проводим детские фестивали – собираем ребят со всей страны и привозим их в детские оздоровительные лагеря. Наши бывшие замечательные советские лагеря сохранились – «Артек» и «Орлёнок». Для детей это путь в будущее. А мы называем это «Дорога в цирк». Необязательно, что они пойдут к нам работать. Но цирк очищает душу, делает людей лучше и даёт им надежду. Вот тем самым мы и занимаемся. Вы спросили про завтрашний день цирка – а это сегодняшний день. К примеру, победительница нашего фестиваля уже год как работает у нас на Цветном.

– Камила Степанова?
– Да, она. Понимаете, какой это стимул для ребят?

– Эта девочка – нечто потрясающее, очень большой талант.
– И она не одна, поверьте! Вот таких ребят найти – наша главная задача.

– Максим Юрьевич, напоследок хотела спросить и о вашей творческой судьбе. У вас была возможность стать актёром после эпизода в «Бриллиантовой руке» Гайдая. Затем был фильм Александра Митты. Вам не грустно, что вы выбрали другой путь?
– Я никогда не хотел стать актёром. Не стремился к этому и задавался вопросом: почему люди идут в артисты? Ведь есть внешняя сторона профессии – слава, успех, поклонники, автографы. Но в человеке должна присутствовать прежде всего внутренняя потребность раскрыть себя миру. Хорошо, если тебе есть что рассказать людям о жизни, выразить свои чувства необычным способом. Такая потребность не только у артистов, но и у художников, писателей, композиторов. Они не могут не писать. А вот у меня в жизни такой потребности не было, поэтому не стоило даже пытаться стать артистом. Так что никакой печали по данному поводу у меня нет.

– Максим Юрьевич, и в заключение вопрос о вашем юбилее, который состоится в следующем году. Честно говоря, думала, что вам лет на десять меньше.
– Если говорить о физическом состоянии, то я не в лучшей форме. Говорю об этом открыто, поскольку никогда не тяготел к спортивному образу жизни. А что касается порывов души, то у меня действительно будет круглая дата в следующем году. И как-то быстро всё пронеслось!.. Но грех жаловаться. Жизнь не прошла, я буду жить ещё долго.