— Мы с мужем поженились, имея на руках по ребенку, – рассказывает пятидесятивосьмилетняя Лидия Мироновна. – Я была матерью-одиночкой с дочерью шести лет, Андрей – вдовцом с сыном-первоклассником, мне – тридцать один, ему – тридцать пять. Через год родился общий сын. Жили все у нас, в моей трехкомнатной квартире, доставшейся мне от родителей, детей воспитывали вместе, на твоих и моих не делили никогда, дочку мою он удочерил, дал свою фамилию.
У мужа была своя квартира, небольшая двушка, он ее сдавал, деньги вкладывал в семью. Жили хорошо, дружно, муж во всем помогал, оба работали, зарабатывали, ставили детей на ноги. Машину купили, дачу мою до ума довели, прожили вместе двадцать семь лет, дети все уже взрослые, вылетели из гнезда. А теперь муж придумал делить имущество… точнее, свою квартиру!{loadmoduleid 241}
Свою панельную двушку Андрей Максимович, муж Лидии Мироновны, сдавал долгое время спокойным приличным людям, с которыми не было никаких проблем. Чистота, порядок, оплата вовремя. Но потом они съехали, получив наследство и купив свою квартиру, и последние года два Андрею Максимовичу с жильцами не везет. То затопят соседей снизу, то шумят так, что жалуется весь подъезд, то мини-пожар устроят. Постоянно какие-то неприятные новости, мужчина уже устал ездить, разбираться, общаться с участковым. Выгонишь одних жильцов, заезжают другие, с виду вроде бы приличные люди. И снова все начинается сначала.
В общем, мужчина решил квартиру продать, ибо сил заниматься ей уже никаких. Да и детям неплохо было бы помочь, все живут небогато. Самому-то Андрею Максимовичу уже ничего и не надо, на следующий год он выходит на пенсию, крыша над головой у него есть, поэтому себе от продажи квартиры он брать ничего не будет, деньги поделит между детьми. Двумя. Своим сыном от первого брака и общим с Лидией Мироновной. Дочери жены мужчина не планирует давать ничего.
—Когда Андрей сказал, что деньги отдаст детям, я не минуты не сомневалась, что поделит на троих, – рассказывает Лидия Мироновна. – А тут он проговорился, что только мальчишкам помочь планирует, Наташе ничего. Я говорю, а почему это? Ты ее удочерил, растил всю жизнь, как свою, с чего теперь-то их делить? Но он уперся – удочерил, да, растил, ничем не показывал, что она неродная. Но квартиру буду делить только между своими кровными детьми.
{loadmoduleid 247}
Старшему сыну почти тридцать четыре, развелся, женился второй раз, сейчас алименты, жена в декрете и убойная ипотека с выплатой почти сто тысяч рублей в месяц. Младший, двадцатипятилетний, на съеме живет с невестой. Дочери тридцать три, у нее двое детей, живет у мужа. Живут не очень хорошо, то и дело ругаются, вполне возможно, что и разведутся. Хотя это не точно, но надо иметь в виду и такой вариант.
Лидия Мироновна обижена таким отношением к своей дочери: девочка ведь выросла на руках отчима, он ее удочерил официально, называл дочкой, зачем ее сейчас отделять? Деньги ей очень нужны, муж ни рыба ни мясо, девочка бьется как рыба об лед. Может, получила бы какую-то сумму, так ушла бы, взяла ипотеку и жила сама в свое удовольствие. К сыну мужа Лидия Мироновна относилась как к своему: помогала с внуками, активно общается с бывшей невесткой до сих пор, и с новой женой старшего сына нашла общий язык. До смешного, вторая невестка долго не знала, что Лидия Мироновна – как бы и не настоящая свекровь, не родная мать ее мужа. Узнала об этом совсем недавно и была удивлена теплотой отношения мачехи к пасынку и внукам от него.
— Дочь тоже в курсе такого решения, тоже обижена, стала называть Андрея по имени-отчеству, хотя всю жизнь звала папой! – делится Лидия Мироновна. – Говорит, дело даже не в деньгах, а в том, что не считает он меня дочерью… Конечно, ему она не сказала ни слова на эту тему, но я думаю, что он понял все и сам, после того, как стал для нее не папой, а Андреем Максимовичем…
{loadmoduleid 242}
На квартиру между тем уже нашли покупателя, внесли задаток, и Андрей Максимович отправился выписываться из двушки, в которой был прописан всю жизнь. Ну вот как-то он с этим вопросом затянул, да, выписывается уже в срочном порядке.
— Конечно, Андрей не минуты не сомневался, что выпишется, и я его пропишу у себя, – говорит Лидия Мироновна. – А я вот тоже встала в позу. Говорю, нет уж, дорогой, пусть тебя сыновья прописывают, которым ты с квартирой помог. Мне, может, трешку свою сейчас придется продавать, если Наташа разведется, разменивать буду на две, чтобы ей помочь. Она себе с двумя детьми в обозримом будущем ничего не купит, и отца у нее нет, на которого можно надеяться. Да и вообще, не нравится мне эта идея: все раздал и пришел, гол, как сокол – нате, прописывайте меня у себя в своей квартире! Хоть и много лет прожили вместе, все равно, так не делается, я считаю!
Сыновья деньги на квартиру взять не прочь, ни тот, ни другой, а вот прописывать папу на ПМЖ в своей квартире им жены не разрешают. У старшего сына жена истерит вплоть до развода, у младшего пока ни жены, ни квартиры, но девушка его юрист, и прописывать папу-почти пенсионера очень не советует, его потом выписать будет очень сложно, по ее словам. А папа может развестись с мамой и прийти жить по месту прописки – в студию, которые молодые присмотрели уже для себя. Каково будет? Вот то-то же…
А московская прописка Андрею Максимовичу очень нужна, в следующем году он собирается оформлять пенсию по старости. Мужчина очень обижен на жену. Сыновей он еще как-то может понять, а вот Лидию – нет. Они почти три десятка лет вместе, он все деньги свои нес в дом, дочь ее вырастил, как свою. А теперь жена его прописать не хочет, и даже то, что он может потерять московскую надбавку, ее как-то не колышет, как будто это не ее проблемы в принципе…
А вы здесь на чьей стороне? Кто неправ, как считаете?
Что думаете?
{loadmoduleid 243}
Свежие комментарии