Вы можете безмятежно нежиться в своей постельке уютным субботним утром, досматривая последние зыбкие сны, и даже не подозревать, что кольцо зла вокруг вас сужается, тёмные силы строят коварные планы, они жадно потирают свои когтистые лапы… Полусонная, собираю завтрак сыну, в надежде поскорее выпроводить его на учёбу во ВГИК, а затем рухнуть досыпать в свой законный выходной.
Но не тут-то было! Строгаю бутерброды и слышу противный звук прилетевшего сообщения. – Не-ет! – издаю мучительный стон.– Не подходи к телефону и не читай, – рекомендует сын, – добрые люди не пишут в субботу в 8.49 утра.
– А если опять что-нибудь случилось? – спрашиваю робко.
– Мама, ты не Бэтмен! – возмущается сын. – Если этот придурок наворотил дел, ты не обязана вечно спасать мир и выходить за него на смену! В «Озоне», где я второй год «временно» работаю, очень сложная ситуация с сотрудниками, а я такая ответственная, что самой противно. – Стёпа, а если это Спилберг? – неубедительно кокетничаю. – Мы же с тобой артисты. В нашей профессии обязательно есть место чуду. Сын тяжело вздыхает, откусывает бутерброд. Не спеша, с достоинством, иду к телефону. Сообщение пришло на вотсап, указаны имя и фамилия мужчины, но совсем не Спилберга, да и приветствие странное: «Добрый, Наталия». Добрый – что? Сок? День? Вечер? На всякий случай ориентирую собеседника во времени: «Доброе утро». Его это не смущает, через небольшую паузу пишет: «Узнали?» Понимаю, что нет. Сын сердится:
– Не отвечай, если не помнишь, кто это! Какой-то козёл тебя разводит!
– Знаешь, Стёпочка, поживи с моё! – защищаюсь в ответ. – Тебе только двадцать один, а ты уже не всех своих знакомых назовёшь поимённо. Я же в свои пятьдесят четыре имею полное право не то что имя, сам факт существования какого-нибудь бывшего забыть. Отвечаю собеседнику обтекаемо: «Извините, пока не сообразила, кто вы». А тот рапортует по всей строгости полное ФИО и дальше «Генеральный директор ООО «Кинокомпания «Небо». Ну ничего себе! Бегу с телефоном к сыну. – Я же говорила! Не Спилберг, но с киностудии.
– Стоп. Фигня какая-то, – Стёпа недоверчив, – сейчас пробью его имя в интернете. – Спустя минуту лицо сына становится озабоченным. – Слушай, действительно, Александр Геннадиевич – гендиректор кинокомпании.
На моё «Ой!» гендиректор отвечает: «Чего так удивились?» Этот неформальный диалог начинает меня раздражать, и всё-таки пока остерегаюсь дерзить, отвечаю игриво: «Обычно гендиректора пишут мне в девять утра, если Мэрилин Монро проспала и её надо срочно заменить на площадке». «Мне сейчас не до шуток, если честно, – отвечает гендиректор. – Я вообще по делу, но попрошу, чтобы разговор остался между нами». «Хорошо, – отвечаю, – я вас внимательно слушаю». В предвкушении грандиозного события ёрзаю на стуле. «Дмитрий Михайлович ещё не звонил по поводу проверки у нас?» Полное разочарование! Ну всё, меня не собираются приглашать на главную роль в новый блокбастер. Какая-то проверка! Что? Он вообще кому пишет-то? Теперь уже отвечаю дерзко: «Дмитрий Михайлович звонил. Сказал, что всех посадят», – нажимаю «отправить» и хихикаю. Хвастаюсь своим остроумием сыну, но тот почему-то не одобряет:
– Мама, ты с ума сошла так шутить? После моей выходки гендиректор берёт такую паузу, что мы со Стёпой успеваем многое обсудить. Но, как творческая личность, я дала слабину и начала рефлексировать.
– Стёпыч, что-то я начинаю переживать: вдруг на студии действительно опасная ситуация, гендиректор в панике перепутал мой номер с какой-нибудь важной сотрудницей? А я ему так ответила, что теперь он пошёл намыливать верёвку!
– Мать, харэ выстраивать сюжеты, – сердится сын, – ты ещё ему денег из жалости переведи!
– Нет, погоди, – начинаю мозговой штурм, – кинокомпания «Небо» – очень известная студия… Точно! Я же снималась у них в фантастической комедии с известными артистами! Стёпа, назревает катастрофа, надо срочно предотвратить самоубийство гендиректора! Пишу сообщение: «Александр Геннадиевич, я неудачно пошутила, не делайте необдуманных шагов! Извините, если у вас случилось что-нибудь серьёзное! Но, боюсь, вы не совсем по адресу, я просто актриса, решила, что это розыгрыш. Теперь уже переживаю за вас». «Понятно», – тут же отвечает гендиректор. Фу! Слава богу, вынула человека из петли! Но следующий его ответ приводит меня в ступор: «Дмитрий Михайлович ещё не звонил по поводу проверки у нас?» Бегу к сыну, который уже надевает ботинки в прихожей. – Стёпа, его заклинило, он пошёл по кругу! Одновременно пишу ответ: «Какой проверки?» – Мама, хватит ему отвечать, – сын надевает куртку, – я тебе говорю, это какое-то мошенничество. «У нас случилось ЧП, – пишет гендиректор, – по причине которого к нам направили проверяющего из ФСБ». Ничего себе поворот.
Гендиректор посылает мне документ: «Тут всё расписано. Как ознакомитесь – сообщите». Открываем с сыном документ, читаем, и тут нас накрывает обоих. Генеральному директору кинокомпании выслан приказ номер такой-то на гербовой бумаге с шапкой ФСБ, с синей печатью и подписью генерал-полковника. Содержание приказа не усваивается нашими мозгами, буквы прыгают перед глазами:
«Данным приказом ФСБ РФ… проводится проверка кинокомпании… выявления инцидентов, связанных с утечкой персональных данных, а также подозрение в раскрытии государственной тайны на основании статьи… возможное вмешательство иностранных спецслужб… выявление людей, связанных с иностранным агентом таким-то… возбуждено уголовное дело… будет вестись закрытое расследование… при наличии доказательной базы отношения лиц к данному делу, они будут вызываться на допрос…» Мы со Стёпкой вытаращились друг на друга и так стояли с минуту в гробовой тишине. Стёпа заговорил первым:
– Мать, ты в чём-то замазана?
– Стёп, ты чего? Я чиста как слеза младенца. Сын скидывает куртку, ботинки, идёт обратно в комнату. – Значит так, ничего ему не отвечай! Я сейчас пробью все фамилии в интернете. Семеню за сыном, сажусь на кровать, сложив по-школьному ручки, смотрю на него в тревоге. Стёпа сосредоточен, бегает пальцами по клавиатуре в телефоне. Минуты через две хмурится:
– Что за хрень… Все имена и фамилии эфэсбэшников реальные, генерал-полковник тоже… Иноагент – военный перебежчик, про него целый материал в интернете, но какое отношение он имеет к киностудии? Какая там может быть гостайна? Списки костюмов и реквизита? Бред какой-то.
– Стой! – меня осеняет. – Я сейчас свяжусь с Вовкой! Вовка – это мой товарищ по ВГИКу, режиссёр, у которого я и снималась на этой студии. Перекидываю ему всю информацию и спрашиваю: «А тебе звонил гендиректор? Если что, ты первый пойдёшь по статье, потому что первый по алфавиту». Володя реагирует быстро: «Дорогая, успокойся, это мошенники. Сейчас такая схема очень в ходу. Мне многие знакомые про такое рассказывали. Сегодня вообще из мэрии позвонили, типа сам мэр хочет со мной пообщаться на пресс-конференции. Как я ржал!»
Когда сын ушёл, пришло новое сообщение от «гендиректора». «Ну что, ознакомились с документом? Вы числитесь в списках подозреваемых. Есть мысли по этому поводу?» Не удержалась и ответила: «Мысли есть, неуважаемые мошенники! Сходите-ка вы по такому-то адресу, затем по такому-то. На сём говорю вам чао!» Места я назвала вполне конкретные и была очень собой довольна. Больше «гендиректор» мне не писал, а потом и вовсе удалился из вотсапа. Но на следующее утро началась вторая часть Марлезонского балета уже в телеграм. Стёпка с рассветом умотал на какую-то съёмку, в приятной дрёме я нежилась в постели, обняв свою уютную плюшевую акулу, которую сын подарил на пятидесятилетие, и тут зазвонил телефон. – Кто говорит?
– Ответственный секретарь Союза кинематографистов, – нежно прожурчал мужской голос. – Доброе утро, Наталия Юрьевна, я звоню по поручению Никиты Сергеевича Михалкова. Вам удобно разговаривать? Не знаю, кто из артистов спросонья моментально включает критическое мышление, тем более если слышит имя Михалкова. Вот только юный голос секретаря подозрительно не соответствовал его шестидесятилетнему возрасту на фотографии в профиле. – На вас поступила информация особого рода. Вчера вам писали с киностудии «Небо», но вы почему-то не приняли это всерьёз. И теперь по поручению Михалкова…
– Надо же, как интересно, – говорю язвительно, – вчера гендиректор, сегодня Никита Сергеевич – вся киноиндустрия за меня переживает! Чем же я так отличилась?
– Конечно, мы все за вас волнуемся! – заискивающе продолжает «секретарь». – Вы такая известная, уважаемая, мы всеми силами пытаемся вас защитить и отстоять вашу безупречную репутацию, но…
– Слушайте, не морочьте мне голову! – завожусь и начинаю его передразнивать. – «Известная, уважаемая»…
– Понимаю вас, – поддакивает «секретарь», – но мы хотим вас оградить и предупредить. Вы, может быть, что-нибудь лишнее писали в соцсетях, кого-то спонсировали? На вас пришёл запрос оттуда! И с вами в ближайшее время свяжется куратор АПС ФСБ.
– Можно я ещё посплю немного? – сержусь, придушив в объятиях свою акулу. Вешаю трубку и накрываюсь одеялом.
Но минут через десять снова звонок в телеграм, уже с другого номера. Да и голос теперь иной – грубый, властный и требовательный. – Наталия Юрьевна, вам звонит… – и перечисление каких-то должностей и чинов.
– Если вы не Спилберг – идите к чёрту!
– Напрасно вы так грубите, – осаживает меня строгий голос, – вы находитесь в очень опасной ситуации! Если не согласитесь сотрудничать со следствием, вам грозит до двадцати лет тюремного заключения по статьям о госизмене. От его напора и агрессии мне действительно становится страшно. Интуитивно включаю защитный режим «отбитая на голову блондинка», с дурочки взятки гладки. И начинается настоящая пьеса. – Сейчас внимательно слушайте, это секретная информация, и вы должны отдавать себе отчёт, что вам грозит за разглашение государственной тайны.
– Может, тогда не надо доверять мне гостайну, вдруг я проболтаюсь?
– Что вы так себя ведёте? Прекратите цирк! Вы взрослый человек, – видимо, сверяется с документом, – 1970 года рождения! Кокетничаю:
– Родилась в декабре, так что почти 71-го…
– Это не имеет значения!
– Для вас, может, и не имеет, а для меня как для женщины очень даже имеет.
– Хватит устраивать клоунаду! Вы где сейчас находитесь? Я, игриво:
– Не скажу.
Наша словесная дуэль похожа на бой слепых ниндзя: он наносит удары наугад, я уворачиваюсь, никто из двоих не знает, что стоит за соперником и каким арсеналом он обладает. Он свирепеет:
– Где вы сейчас находитесь? Дома, на улице, в общественном месте? Отвечаю шёпотом:
– Нахожусь в постели… с любовником… мы не одеты.
– Мужчина сейчас нас слышит?
– Конечно, мы же лежим в обнимку, а вы так кричите… – Значит так, вылезайте из постели, уходите в другую комнату и запирайтесь на ключ. Это нелепое «запирайтесь на ключ» меня так рассмешило, что, не в силах справиться с приступами хохота, нажимаю отбой, но откидываю в сторону своего «любовника» – акулу, послушно встаю с постели и зачем-то иду в комнату сына. Вот что значит вера в предлагаемые обстоятельства. Он перезванивает тут же, орёт неистово. – Почему вы отключились?!! Не прерывайте связь!
– Отключилась, потому что мне надо объясниться с любовником, с чего это я бросаю его одного в постели. Он был сильно возмущён и выражался очень грубо… Как думаете, может, с ним лучше расстаться?
– Ещё раз вас спрашиваю: где вы находитесь?
– Мне нельзя называть точку, я на его территории, а он женат. Поставьте себя на наше место. – Возьмите себя в руки, Наталия Юрьевна! Я вызову вас к себе в кабинет, и вы будете под запись повторять мне то же самое, что вы голая с любовником! Посмотрим, как вы будете тогда смеяться, глядя мне в глаза! Снова прыскаю смехом. – Почему вы всё время смеётесь, что я смешного говорю? – Извините, очень нервничаю, а потом у вас на заднем фоне тоже всё время кто-то ржёт. Он грозно рявкает куда-то в сторону: – Кто у меня ржёт? – похоже, даёт кому-то отмашку заткнуться. – Да, я в офисе, здесь ходят сотрудники и обсуждают рабочие вопросы. Подозреваю, что вся компания мошенников побросала своих несчастных жертв и сгрудилась вокруг него, послушать, как мастер работает с идиоткой. – Значит так, – продолжает он сурово, – я отправил вам секретный документ государственной важности, откройте его и прочитайте при мне, вслух! Открываю документ и жалобно блею:
– Я не могу его прочитать, тут непонятные слова и много циферок. – Вы нормальная вообще? Это не циферки, а статьи Уголовного кодекса! Там написано, что вы перевели на счёт иноагента 270 тысяч рублей. Я, ухватившись за эту идею:
– Да, я ненормальная, я психическая!
– Так, давайте по существу! Вы подозреваетесь в спонсировании терроризма.
– Откуда у меня такие деньги? За 270 тысяч я сама любого террориста загрызу.
– У вас два пути, или вы в устной форме соглашаетесь сотрудничать со следствием…
– А что конкретно от меня требуется? Предупреждаю сразу: вставлять петарду и поджигать её или жечь релейную будку мне здоровье не позволяет, у меня пирофобия, боязнь огня.
– …или за вами приезжает группа и арестовывает! Так что запасайтесь тёплыми вещами!
– А почему тёплыми? У вас в кабинете не топят?
– Дурака не валяйте, тёплые вещи вам пригодятся в местах не столь отдалённых!
– Ой, пожалуйста, пусть только группа приезжает не сейчас, а дня через три, в данный момент я на чужой территории.
– На какой чужой?
– Господи, что ж вы такой непонятливый… В гостях. У мужчины.
– У какого мужчины? – Слушайте, у вас память, как у аквариумной рыбки. Чисто по-человечески советую: купите меманталь, это такие таблеточки для сосудов мозга, я деду даю… Он почти в истерике:
– Какому деду?! Не перебивайте меня! – И вы меня не перебивайте! Почему вы всё время орёте? Скажите группе захвата приезжать за мной не раньше среды, у меня ещё запись в парикмахерскую и на маникюр, я не могу её отменить. Он, устало: – Как же ты надоела мне, дура чокнутая… И, представляете, сам бросил трубку. Сказать, что я совсем не боялась в течение разговора, будет неправдой. Но азарт! Вдохновение! Любопытство! Они притупляли во мне здоровое чувство самосохранения… И потому я ему перезвонила. Трубку не сняли. Я была даже разочарована, говорили мы целый час, а он так и не сделал мне предложение. От редакции. Разговоры с телефонными мошенниками опасны, даже если вы не собираетесь выполнять их условия. Звук вашего голоса может быть записан и использован для манипуляций с использованием нейросети. Таким образом злоумышленники получат возможность говорить с кем угодно вашим голосом и от вашего имени.
Наталия СТАРЫХ
Фото: Shutterstock/FOTODOM
Свежие комментарии