Здесь живут весёлые люди

Нисколько не обольщаюсь насчёт себя. Какая там правильная христианская жизнь, о чём вы! Глядя на себя, могу только с сожалением вздохнуть. Хотя молитвенное правило вычитываю аккуратно, утром и вечером, стараюсь пару раз в месяц причащаться, соборуюсь, соблюдаю посты. Да, я дисциплинированная верующая, но и только. Во время молитвы улетаю мыслями куда угодно, только не к Богу. Знаю наизусть многие молитвы и псалмы, но, читая их, одновременно мечтаю, обдумываю дела на день. В общем, стыдоба.

Недавно подруга пригласила меня составить ей компанию, съездить в один монастырь, и я с радостью согласилась, поскольку и сама туда собиралась. Правда, муж недавно выписался из больницы, и я не хотела его обременять долгой и напряжённой дорогой, а тут представился великолепный случай совершить путешествие в святую обитель в удобной машине.

Приехали в монастырь с подарками, исповедались и причастились. Обитель после пасхальных торжеств пуста, кроме монахов – только мы и пара трудников. Тихая короткая служба, пели всего двое иноков, остальные заняты на послушаниях. Батюшка, исповедов нас, был полон энергии и пообещал сюрприз.

У меня всегда возникает лёгкое тревожное предчувствие, когда иеромонах обещает нечто неожиданное, поскольку мы давно с ним знакомы и я знаю, чего от него ожидать. Монахи вообще люди весёлые. Им, вне зависимости от реального возраста, всегда четырнадцать. В общем, я заволновалась. Но, как оказалось, батюшка решил прокатиться с нами, показать родник возле дальней деревеньки, там мы ещё ни разу не были.

После причастия и завтрака мы отправились на машине по просёлочной дороге. В деревне иеромонах повёл нас в гости к местной жительнице, её дому больше ста лет. Она пригласила нас осмотреть жилище. Низкие двери, стены из брёвен, внутри ничем не обшиты. Простая мебель, старинные шкафчики, швейная машинка «Зингер». Есть холодильник и телевизор, подарки сына. Он давно зовёт мать к себе в город-миллионник, но она не едет и, на мой взгляд, правильно делает. Запах потрескивающих дров в выбеленной к Пасхе печи – это нечто. Пока здоровье позволяет жить вдалеке от суеты городов, женщина никуда не уедет.

Дверь в крошечную келейку-спаленку такая низкая, что мне пришлось бы вползти туда на коленях, а хозяйка небольшого росточка сгибается пополам. Там лишь постель, столик и угол с иконами. Как она объяснила, так раньше было принято: прежде чем войти – нужно поклониться. Сколько раз войдёшь, столько и отвесишь поклонов.

Родник оказался совсем рядом, под горочкой. Было нелегко спускаться по земляным ступеням, но отченька меня поддержал. Батюшка набрал для нас воды в заранее привезённую посуду. А его сюрприз заключался в том, что он щедро окатил ледяной водой мою голову.

Платок мокрый, с волос течёт, ветер ледяной. Ну всё, думаю – привет, отит, бронхит и иже с ними. Но поздно, меня уже благословили во имя Отца, Сына и Святаго Духа – трижды, чтобы была здорова. Мою спутницу благословили водичкой более аккуратно – наверное, батюшка пощадил её причёску из великолепных густейших волос. Мы завезли батюшку назад в монастырь, а сами отправились в обратный путь. Я слегка клацала зубами, пока включённая в машине печка меня не обсушила.

Домой добрались нормально, привезли по куличу – изделия братии. Как обычно, нас снабдили монастырскими сладостями. Мне ещё подарили баночку аджики собственного изготовления и «закрутку» с абрикосами – такие монахи тоже делают на монастырской кухне.
А теперь – о нападении мелкой нечисти.

Сначала я треснулась головой о косяк при входе в старинный дом. Потом замёрзла на роднике. Никто больше не замёрз, все были веселы, солнышко светило, а я чувствовала себя как на полюсе. И в заключение сильно прищемила палец дверью автомобиля – тот, на который надевают обручальное кольцо. Оно меня, видимо, и спасло от перелома. Как такое могло произойти, не представляю. Много лет езжу, ничего подобного не случалось. Будто кто-то нарочно засунул палец в дверь. Теперь он синий и кольцо не налезает.

В общем, по грехам и искушения. Чтобы мы не расслаблялись, ведь враг не дремлет. А уж подставить подножку человеку в день причащения – для беса обычное дело.

Одно время, возвращаясь из городского храма после причастия, я всегда заглядывала по дороге в магазин рядом с домом, чтобы потом не выходить за продуктами. Но вскоре заметила, что лучше этого не делать. Будто нарочно начинаются какие-то неприятные ситуации на кассе, попадаются злобные люди, возникает скандал на ровном месте. Теперь иду сразу домой.

Один церковный деятель говорил, что есть монашество, а есть монастырство, и я, опираясь на собственный опыт общения с монахами, могу свидетельствовать, что это правда. Имеется большая разница между людьми, принявшими постриг. Иногда, но всё реже, встречаются истинные монахи, полностью отдавшие себя на послушание настоятелю и волю Божию, с абсолютной верой в промысел Божий о себе и не думающие о мирских радостях. Даже таких обыденных для нас, как вкусная еда и одежда по погоде.

Такой монах не смотрит в глаза, не задаёт вопросов о личной жизни, сам отвечает строго на поставленный вопрос. На нём надето что-нибудь поношенное и дешёвое. Восемь часов он пребывает на молитве, восемь часов – на послушании, а оставшиеся часы отдаёт сну и необходимым хозяйственным делам, ведь уборку кельи, стирку и заботу о личной гигиене никто не отменял. У монаха и телефона-то нет. Иногда ему выдают служебную «звонилку», чтобы в случае чего инока можно было быстро найти, ведь послушания совершаются порой далеко, например в лесу или на подворье.

Общаясь с таким человеком, чувствуешь: он бесконечно далёк от мира, он действительно иной. Если повезёт пообщаться с ним несколько минут (а больше и не получится), то возвращаешься в глубокой задумчивости и отчётливо видишь собственные промахи. Правда, потом тебя снова уносит поток мирской жизни.

Но есть и другие монахи, и их довольно много. Им нравится жить в монастыре вдалеке от суеты и наших проблем, они почему-то не хотят создавать семьи, их устраивает то, чем обеспечивает монастырь, – крыша и питание со скромной одеждой. Такие иноки могут аккуратно исполнять порученную работу, отлично знать службу, исповедовать, всё делают старательно и с удовольствием. Но по духу они не монахи, их интересы находятся в миру. Правда, должна сказать, что все они хорошие люди и в силу данных им талантов стараются для нашего спасения. А их грехи – не нашего ума дело.

Рассказываю монашествующим о нашей суетной жизни, передаю приветы и поклоны, пересказываю новости. Монахиня, пришедшая в обитель лет двадцать назад сразу после окончания школы, иной раз пугается, когда я рассказываю ей, какие сюрпризы подкидывает женская доля в браке. Оставшись в детстве без родителей, она кое-как доучилась и под влиянием священника избрала иноческий путь. Не жалеет, старается, она молодец. В ответ расскажет о том, какие подвиги несёт знакомая сестра, как она подвизается. И тут уж наступает моя очередь ничего не понимать и малость ужасаться своему духовному ничегонеделанью. Как она сказала, в каждом труде должна быть духовная составляющая. Хорошо бы только узнать, где она у меня.

А вот и моя давняя подруга, ставшая монахиней после тяжёлого развода. У неё четверо детей. Ушла в монастырь после того, как все они стали совершеннолетними и самостоятельными людьми. Эта женщина знает всё, и с ней легко общаться. Но она стала истинной монахиней, полностью перестроила себя. Там видишь подлинную радость жизни во Христе. Увы, этого мне никогда не достичь.

И всё равно, входя в открытые тяжёлые монастырские ворота, вдыхаю другой воздух, крещусь на купола собора и думаю: слава Богу! Живите долго, братья и сёстры во Христе! Поможем и мы вам, чем сможем. Если ничего больше нам не дано, хоть купим у вас ароматных свечей из воска, да заказные записки подадим, поддержим копеечкой. А вы уж там, как сможете, вздохните о нас.