Соль на голову

Мария поставила на стол блюдо с пирогами – румяными, только что из печи. Душистый чай на травах манил ароматом, янтарный мёд в сотах, щедро наваленный горкой в глубокую миску, весело лучился изнутри густым светом. Свежие домашние яйца, сало, от души сдобренное чесноком.

– Угощайтесь, гости дорогие!

Гости – это мы, три подруги, две из которых – я и сестра-двойняшка. Два часа назад междугородный автобус увёз нас по пыльной трассе в сторону от городской суеты, в тихий двор на краю посёлка, у самого подножия грибной сопки, за которой раскинулась живописная бухта.

Любители и почитатели народных традиций и славянских праздников, мы нашли друг друга не сразу и не случайно. Двор-музей «Украинская хата», хозяйкой которого была Мария, позволил нам, наконец, встретиться и пообщаться по интересам, вернуться в прошлый век, к истокам деревенского быта. Мы приехали попеть, помочь музею, походить босиком по траве и просто провести время среди грядок, кур, кошек и собак. Лето!

После ужина, сидя на крыльце под звёздным небом, вспоминали, делились впечатлениями. Наши корни общие – предки родом с Украины. И хотя их переезд совпал с началом XX века, дети и внуки выросли в Приморье, память наша цепко хранит всю жизнь мелкие осколки воспоминаний родных о далёкой родине. Чередуя разговоры с песнями в четыре голоса – русскими и украинскими, – мы добрались до очередной темы.

Как же много знали и умели наши бабушки! Они управлялись с хозяйством, успевали и на колхозном поле, и дома. Заботились о бесчисленной детворе – одевали их, кормили и лечили – травами и словом Божьим. Выручали друг друга, а денег за добрые дела не брали.

Профиль у знахарей разный: одни лечили травами, другие – водой или росой, третьи – силой энергии. При помощи заговорного слова или рук направляли целительную силу на больное место. И в нашем роду были такие ведуньи.

Бабушка Дуня, Евдокия Захаровна, переняла опыт лечения от своей бабушки, которая осталась в 1904 году где-то в Черниговской губернии. Мы с сестрой, младшие внучки, дочки последнего, одиннадцатого сына бабушки, ходили всегда в одинаковых платьях. Двойняшки тогда почему-то считались большой редкостью. Часто по возвращении домой из гостей мы очень беспокойно себя вели, плохо засыпали. Бабушка брала нас поочерёдно на руки, шла на закате в сарай. Проносила под куриным насестом. Сыпала крошки и приговаривала: «Курки-матрунки, петушки-матвейки, нате вам хлеб-соль, дайте дитяти сон». И мы засыпали до утра.

А когда меня напугала соседская корова – скатила рогами с пригорка у дома, – я кричала по ночам дней пять. Вернулась бабушка Дуня от родных, взяла крупную соль, села рядом на кровать, накрыла меня, сыпала солью на голову, прямо в волосы, рассыпала по телу и шептала, шептала… Я успокоилась и уснула. Что шептала? Думаю, молитву, поскольку была верующей женщиной.

Утром я встала бодрой и весёлой.

Один верный способ лечения мы переняли от бабушки с малолетства: при ушибе нужно взять нож, крест-накрест трижды приложить его к больному месту, наговаривая нужные слова. И знаете, помогало! Боль пропадала, а синяк быстро проходил.

Этому способу я научила своего маленького внучка. В неполных два года он, ударившись, мчался к столу, брал нож, прикладывал, приговаривая: «Колючая – болючая!» Мало того, если у мамы случался ушиб, внук и её лечил. Даже когда кошку привезли после операции – а она мяукала и страдала, – внучок взялся лечить животное тем же бабушкиным способом. Кошка поправилась довольно быстро.

Тут рыжий огромный котяра запрыгнул Марии на руки, улёгся и замурчал. Пара котят пристроилась у ног хозяйки.

Мой рассказ продолжила сестра.

– Все дети довоенной поры на Партизанской улице в нашем селе появились на свет с помощью бабки Ахремихи. Как вспоминали старожилы, если Ахремиха принимала роды, никто из детей не умирал, ни одного новорождённого она не покалечила. Читать и писать бабка не умела, но в родовспоможении была специалистом высшего класса. А баба Дарья лечила рожу, помогала при укусах гадюк, заговаривала зубную боль. Слыла известной травницей. К ней даже из райцентра народ приезжал. Никому не отказала и ни копейки не взяла!

Сестра Людмила напомнила мне ещё об одной женщине. Подруга моей свекрови, Надежда Никифоровна, сменила пожилых знахарок уже в послевоенное время. Лечила рожу, грыжу, сглаз. Однажды, во время очередного приезда в село, тётя Надя предложила мне взять у неё все молитвы и заговоры, чтобы людям помогать.

– Мне скоро время выйдет, – говорила мне. – Своим девкам доверить знание не могу – злые они, недружные. А ты добрая, у тебя получится.

Я сутки раздумывала над предложением, но всё же отказалась. Глубокая атеистка, укоренившаяся горожанка, я не представляла себя в роли знахарки среди пучков трав и склянок с отварами. Всё понимающая Никифоровна поделилась-таки со мной одним народным средством: сделаешь так – муж всегда с тобой рядом будет.

Через некоторое время жизненная ситуация и отчаяние заставили меня обратиться к этому способу. Не буду судить, стоило так поступать или нет. Но муж остался со мной, и уже сорок лет никуда не собирается.
– А как наша мама лечила? – вспомнила сестра. – Ведь она кое-что у бабы Дуни всё же переняла. Если с коровой случалась беда, соседки шли за наговорённой водой. Наша Павловна никому не отказывала. Хотя как-то раз Валентина с соседней улицы обратилась за помощью: дочка полгода замужем, а детей не намечается. Помоги, наговори на воду! Мама тогда выставила женщину за порог. Дочке только 17, куда торопиться? Бог сам решит, когда дитя подарить. Не советую вмешиваться – грех это!

А вот нашей младшей сестрице пришлось помочь. У Кати тогда такая кутерьма в жизни приключилась! И вот приехала к маме, закрылись они в комнате. Что мама делала с Катей, мы не знаем. Она сама потом рассказывала, как её, читавшую заговоры, корёжило и ломало, как лились слёзы из глаз. Явно на болезни и смерть заговорил кто-то Катю.

Вдруг во время обряда вскочил и дико вскрикнул кот Прохор, лежавший доселе мирно на стуле. О нём женщины совсем забыли. Кот потом лёг обратно. А утром его нашли мёртвым. Молодой, здоровый – что могло случиться? «На себя наговор взял», – пояснила мама.

– И мне мама помогла, – я вспомнила, как после юбилея свекрови она своими молитвами меня подняла.

Тогда все соседи завидовали, как я веселю компанию, играю на аккордеоне, пою. Сколько закусок приготовила, какое платье свекрови сшила! А с полуночи ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Глотка воды не выпить – обратно выливается.

Муж погрузил меня в машину – и к маме. Мама сыпала на меня солью и что-то шептала. Слёзы градом лились из моих глаз. Я бы и хотела посмеяться над этими деревенскими суевериями, да было не до смеха.

Мама после вручила мне узелок с этой солью и отправила подальше – на реку. Там велела соль высыпать и до захода солнца в село не возвращаться. И точно, едва солнце село, я окончательно выздоровела. Ни следа от порчи!

Мария вспомнила своё детство на Украине, куда каждое лето её отправляли родители к старенькой бабушке Вале. Тогда ходила по деревне одна блаженная, Люся.

И вот заходит эта Люся во двор к бабушке:
– Как у тебя, Валентина, пахнет! Что-то я утомилася, посижу.

Сама уже всю деревню обежала – а это семьсот дворов.

– Дай водички попить, – просит. – А ты что, борщ варишь? Так борща хочется!
– Садись, поешь, – баба Валя налила Люсе чеплажку, хлеба отрезала.

Гостья ест и приговаривает: який вкусный борщ! А потом опять к хозяйке: гляди, борщ съела, а хлеб остался. Нельзя хлеб оставлять, долей мне борща! Бабушка доливает. А Люся в этот раз хлеб съела, а борщ остался. Дай ещё кусочек хлеба, просит – борщ доесть надо. И так раза три-четыре.

Всё, наелась Люся, пошла к другой соседке. А та картошку жарит. И повторяется та же история: то картошки мало, то хлеба много. Не сразу бабы уловили эту хитрость. Но даже потом никто не обижал блаженную. Сорок лет бабе, а она как дитё.

Зато Люся наизусть знала Библию. Приходит во двор или в дом, хотя никто её не приглашал. Открывает Библию и начинает читать с какого-нибудь места – а дальше по памяти. И бесполезно Люсю упрашивать или просить – не остановится, пока требу не выполнит. Уходит со двора, а через три-четыре дня в том доме что-нибудь случается, плохое или хорошее. Как предвидела.

Во время войны в Афганистане бабы сами просили: приди, Люсечка, почитай нам. И женщина приходила с Библией, открывала первую попавшуюся страницу и читала. А в тексте или плохое, или хорошее. Что прочитала, то и случалось.

Кстати, выглядела Люся великолепно – ни сединки, ни морщинки. Поясняла такой вид тем, что не боится ни боли, ни страха.

Года через три я приехала на Украину и узнала, что Люся пропала. Сначала, как всегда, пошла по дворам, Библию почитала. Не всем подряд, а кому было очень надо. Но как-то утром нашли её книгу на скамейке у дома молодой учительницы. А сама провидица больше никогда не появлялась в деревне. Судили потом старые женщины, что теперь эта учительница станет «Люсей». Скорее всего, однажды потеряет себя и начнёт служить людям. Но как было дальше, я не знаю.

Мы помолчали – каждая о своём. Туча стала заходить с горизонта и закрыла звёзды.

– Вот такой ещё случай помню, – встрепенулась Мария. – У соседей мальчик рос – весёлый, хороший, полтора годика. И стало ему вдруг плохо: падает на землю, кидает его в разные стороны. Родители на работе, а бабушка бегом к одной знахарке, очень старенькой: спаси, помоги! Я с её внуками часто играла и как раз была в доме.
– Это падучая, – пояснила баба Лукерья. – Веди скорее внука!

И вот я помню, как она поставила мальчика у дверного косяка. Отмерила рост ниткой, на косяке поставила метку. Затем просверлила дырку в дереве, скрутила нитку, засунула в отверстие и хлебным мякишем залепила. Прочитала молитву и говорит:
– Месяца через полтора-два мальчик станет выше и перерастёт свою болезнь. Не волнуйтесь, ему Господь поможет.

И точно, вымахал парень, и про его болезнь все забыли.

– Бабушкины способы с водой и яйцом использую иногда, – продолжала хозяйка. – В праздники до сих пор по совету бабушки обхожу родных и близких с молитвой – для очищения души и тела. Силу природы, Божью силу зову на помощь. А здесь, в музее, тоже по желанию гостей провожу обряд, помолившись предварительно. Держу свечу над человеком и чувствую, насколько больны его душа или тело. Чувствую и невольно плачу. Правда, этот обряд делаю редко.

Вот деток в музей привозили из спецшколы, больных. Мы играли с ними, лепили вареники, водили хороводы. Я зажгла свечку, поставила и попросила: смотрите на огонь, тихонько сидите. Детки сидели, молчали. После отъезда звонит воспитательница: «Спасибо вам, Мария! Дети такими спокойными стали. Мы ещё приедем!»

Мария повернулась к нам:
– Ну, девоньки, всё от человека зависит, от его желаний. Тёмные дела со светлой душой никогда не уживаются. А женская доброта и сердечность, слово Божье испокон веков и детей лечили, и семьи берегли. На том и стоим. И мир держим.

Вся округа погрузилась в сон. Лёжа на кровати у распахнутого окна, думала: силы природы, силы небесные на многое способны. А главное – берегут на земле жизнь человеческую через добрых знахарей, ничего не берущих взамен. Дар природный нужно даром отдавать! Как будет хорошо, когда эта старая мудрость достучится в сердца всех людей.