Внимание, в лесу обнаружена корова

После ледохода на Лене мы попрощались с весной. Везде весело зеленели берёзы, бузина и шиповник, на лугах наливалась соком трава, лежали сплошные ковры одуванчиков, а мы бегали в майках – и все верили в наступившее наконец лето. Ну и пусть огромные льдины мрачно чернели на зелёной траве и напоминали об ушедшей зиме. Глыбы ленского льда медленно таяли на летнем солнце, рассыпаясь на голубоватые кристаллы и оставляя под собой небольшие озерца.

Мы-то знали, что это последние вздохи зимы. Ошибались.

В середине июня вдруг пошёл снег. Трудно было поверить в него, когда он кружился в воздухе редкими белыми мушками. Но вот стал кружить всё чаще, мушки превратились в хлопья, и вскоре снег повалил по-настоящему, по-зимнему. Всего каких-нибудь полчаса – и ветви густо цветущей черёмухи низко склонились под тяжестью снежных шапок. Нежные лепестки слились со снегом в ослепительном белом цвете. Никогда больше такого чуда мне не приходилось видеть.

Этот неожиданный подарок сделал наш день незабываемым. Чего только мы не придумывали со снегом! И ели его, и за ворот друг другу пихали, и в снежки играли, и лицом в сугроб ложились. Последнее развлечение было особенно радостным: мы ведь делали отпечатки не просто наших лиц, мы корчили рожи. На поле внезапно выросли снеговики, понятно же, что без них никуда. Снег-то липкий. Мы просто оказались в сказке: летнее тепло и сугробы!

Снег растаял так же быстро, как и выпал. Его было много, поэтому повсюду наступила слякоть, снова потекли ручейки, на дорогах – огромные лужи. Ничего хорошего, в общем.

Ничего хорошего не было и в том, что в тот вечер наша корова, которую мы недавно взяли из совхоза (я даже её имени не успела запомнить), не вернулась с луга на вечернюю дойку. Не пришла она и утром.

Мы пустились на поиски. Искали там, где обычно шляются загулявшие коровы: на дальних лугах, на мысу, на заимке – даже на остров переходили протоку вброд. На островах для коров как мёдом намазано. Там такое разнотравье! Ещё и в июне. Скот шёл туда, как под гипнозом: не отвлекаясь ни на что, в одном направлении. Те, что поумнее, возвращались домой сами. За нашей же не раз приходилось бегать с палкой по полям и болотам. Особенно боялись того, что корова объестся белены, в избытке росшей на островах, – и тогда всё.

Но в те июньские дни после снега не этого надо было бояться.

К тому времени, когда мы уже отчаялись найти нашу кормилицу, по местному радио объявили, что в лесу обнаружена корова, увязшая в трясине. По описанию похожа на нашу. Папа с мамой с проводниками отправились опознавать. Наша.

Корова забрела в такое место, о котором мы даже не подозревали. Она почему-то на этот раз выбрала совсем другое направление: пошла не вниз, к речке и островам, а вверх, в лес, в тайгу. Там она, конечно же, нашла болотистое место, которое после растаявшего снега превратилось в непроходимую топь, и увязла.

Вытаскивали её из болота несколько здоровых мужиков. Вытянули на сухой мох и оставили лежать. В лесу. Корова не могла встать на ноги. За несколько дней, пока лежала в холодной жиже, она застудилась.

Ветеринар прописала лекарство, показала, как и куда делать уколы. Сначала их делала мама. Ну а потом она привлекла нас с моей старшей сестрой Леной.

И вот начались наши ежедневные походы в лес, к корове. Путь довольно долгий: от дома до нашей подопечной – не меньше сорока минут пешком. В гору. Но узкая лесная тропинка, устланная мягкой прошлогодней хвоей и шишками, была настолько тёплой и сказочно красивой, что эти ежедневные походы казались нам только в радость. Мы по-разному коротали время по дороге: пели, загадывали загадки, травили разные истории, смеялись.

Мы несли корове сухое сено, воду, лекарства и даже чёрствый хлеб. Делали уколы. Разговаривали с ней. Корова ждала нас. Сначала она жадно, одним глотком, выкачивала всю воду из десятилитрового ведра, а потом молча долго жевала сено. В это время мы делали укол, укрывали её одеялом и оставляли одну до завтра. К счастью, там не бродили волки или медведи: все они водятся гораздо дальше от деревни, от людей. Бояться было нечего.

Спустя десять дней корове стало значительно лучше. Она начала требовать больше еды и воды, шевелиться и мычать! С этой прекрасной новостью мы прискакали домой и обрадовали родителей.

Дальше была уже работа взрослых. Корову следовало поставить на ноги. Почти невыполнимая задача, особенно в лесу. Ведь мы совсем уж было потеряли надежду и готовились к худшему. Ждали хоть каких-нибудь признаков выздоровления. И вот дождались. Но животное потеряло слишком много сил, чтобы продолжать лечение в лесу.

Корову привезли домой на тракторе. Не знаю, как тракторист туда добрался, но, скорее всего, лес ради этого рубили. Иначе было не подступиться. А потом уже во дворе началась новая терапия. Корову поставили на ноги, но она, конечно, ещё долго не ходила. Огромных усилий стоило поднимать её каждый день. Это было нечто вроде физкультуры. Причём для всех. Ветеринар проверяла животное каждые три дня – держала руку на пульсе. Мама поила корову хвойным отваром и витаминами.

Корова начала нормально ходить только к концу лета. И это было чудом.

За десять дней тесного общения с коровой мы стали воспринимать её как родного человека. Я до сих пор вижу ее чёрные зеркальные глаза, полные грусти.