Стрелять не будем, будем целовать

В этот раз 9 Мая задумала отметить по полной программе, как-никак 80 лет Великой Победы. Пройтись с шествием «Бессмертный полк», прогуляться по праздничной Москве и сходить на салют.

Но с утреца решила заглянуть в магазин, а уж потом двинуть на культурную программу. Выходя из лавки, из-за спины услышала испуганное женское «Ах! » и грохот железа. Почти рефлекторно отскочила в сторону и очень правильно сделала – по узенькой дорожке нёсся самокатчик. Классика жанра: подросток лет тринадцати одной рукой держится за руль, во второй телефон, а в ухе ещё и гарнитура. Значит, ничего не видит и ничего не слышит.

Когда лихач пролетел мимо меня, я удержалась на одной левой ноге, а правой ухитрилась слегка пнуть по заднему колесу. Есть ещё порох в пороховницах! Мальчишка не упал, телефон из рук не выронил, но остановился, развернулся, глянул на меня строго, я бы даже сказала, гневно, и заявил:
– Зачем же пинаться! Да ещё в такой святой день!
– День святой, – согласилась я. – Но если даже ты смотришь прямую трансляцию взятия Берлина, это не значит, что вокруг тебя фашистские танки, которые надо давить.

Тут подошли ещё три почтенные тётеньки, потенциальные пострадавшие, и возмущённо загалдели хором: «Хулиган! Безобразник! Потерянное поколение! Вот мы в ваши годы….» Мальчишка молча выслушал обвинения. Наверное, ему хотелось ответить нечто вроде «Да пошли вы…». Но вместо этого он гордо сказал:
– Сами вы потерянное поколение! Целуйтесь со своим Сталиным!

И укатил на своём драндулете. А я отправилась кормить подвальных кошек праздничным обедом.

Маловато еды с собой взяла, хвостатых набежала целая стая – видимо, тоже собрались праздновать. Засмолила сигаретку, задумалась. Опять, что ли, идти в магазин?

Но тут к подъезду подошла компания ребят лет по 15. И все такие нарядные! В пилотках со звёздочками, а на куртках развеваются приколотые георгиевские ленточки. У одной девчонки на плече полевая сумка с красным крестом, самый высокий пацан – в телогрейке и подпоясан солдатским ремнём с пряжкой.

Молодёжь обычно разговаривает громко. Кошки заволновались, перестали есть и переместились в подвал.

– Ребята, не кричите, – обратилась я к ним. – Кошек пугаете, пусть поедят.

Детвора замолчала, но ненадолго. А парень в телогрейке вежливо спросил:
– Извините, а у вас сигаретки не будет?
– Чего? – возмутилась я. – А может, тебе ещё и фронтовые сто грамм налить?
– А можно? – оживился пацан. – У нас деньги есть, только нам не продают.

Сперва даже не нашла, что ответить наглецу. Но решила пошутить:
– Хорошо. Тогда бартер. За пакетик кошачьего корма – одна сигарета. За пакет «сушки» – чекушка. Кошки тоже воевали! После блокады спасали Ленинград от крыс. Бегите в магазин.

Компашка резво соскочила с лавочки и понеслась к ближайшему супермаркету. А на их место приземлилась соседка Антонина.

– Оль, с ума сошла! Детям хочешь дать сигареты и спиртное? Нельзя! – принялась она причитать. – Когда я молодая была, у нас такого не было.

Скорее всего, молодой Антонина была в шестидесятые, в период оттепели. Уж не надо говорить, какое послабление тогда было в моральном плане. Курили все и везде, хоть в больнице, хоть в библиотеке. Спиртное на домашних вечеринках лилось рекой, а после этого танцевали буги-вуги, юноши кидали подруг через плечо, а те хохотали и сверкали исподним.

– Да ладно, – усмехнулась я. – И что, после первомайской демонстрации или в честь Дня Победы не распивали с подружками бутылочку портвейна?
– Ну, бывало, конечно, – Антонина мечтательно улыбнулась. – Хорошо-то как было! Все молодые, задорные! Веселились как сумасшедшие! Но ведь мы уже взрослые были, имели паспорта. А эти – совсем молокососы.
– Успокойся, Тоня, ничего я им не дам. Да они и не вернутся.

Как ни странно, они вернулись. Вернее, прибежала девчонка с сумкой санитарки. И выгрузила из неё мешочек сухого корма и пакетики влажного.

– Это кошкам. Мы знаем, они ещё Эрмитаж в Питере охраняли, – тараторила она запыхавшись. – Сигарет не надо! Мы с учителями идём в парк на концерт. Потом как-нибудь попробуем. На выпускном!

Она убежала, а я поехала на «Бессмертный полк». Но меня ожидало глубокое разочарование – его отменили! Однако людей собралось прилично, с флагами, транспарантами и портретами героических предков. Движение машин на проезжей части не перекрыли, поэтому все двинулись по тротуару Тверской разрозненными группками. Бравые стражи порядка этому не препятствовали.

А люди шли и общались, рассказывали друг другу о тех, чьи портреты несли в руках, делились памятью о них, чтобы ничто не было забыто. Моим компаньоном на прогулке оказался Леонид, высокий юноша 17 лет от роду. Его мама и бабушка шли впереди, а он почему-то прилепился ко мне. Скорее всего, как джентльмен, решил помочь пожилой тётеньке. Сосед Саша по моей просьбе сколотил для портрета деда такую массивную конструкцию, что с ней можно идти в штыковую атаку. «Зато ветром тебя не унесёт», – заметил он. И благородный Лёня, когда у меня отнимались руки, укладывал древко с портретом себе на плечо.

– Парад Победы по телевизору смотрели? – поддерживал светскую беседу Лёнчик. – Лучше всех Лукашенко был! Когда его колонна военных проходила маршем, он аж сиял! А остальные – так… вставали только для проформы.
– Нет, наш тоже молодцом, – заметила я. – Только, как всегда, без шарфа и пальто нараспашку.

– Президент должен быть красивым! – отрезал Лёня. – Я тоже даже зимой шапку не ношу.

Видимо, под этим подразумевалось, что он тоже красивый и вполне готов стать президентом.

– У тебя ЕГЭ в этом году? – решила я поменять тему беседы. – Куда поступать думаешь?
– В педагогический университет. Хотя уровень наших сегодняшних преподавателей в школе удручает.
– А ты чему будешь учить детишек?
– Я на журфак. Буду взрослых учить, как жить!

Дальше последовала развёрнутая лекция:
– Учителя – неучи! Совершенно ничего не знают и не понимают. Вопрос задашь типа – простите, а каким образом тема урока связана с реальными событиями сегодняшнего дня? Пугаются, глаза округляют, бормочут что-то невнятное. А шуток вообще не всасывают! Я нашу мадам по обществоведению решил приколоть. Говорю: вы думаете, в Казахстане есть только степи, юрты и скриптонит? – Лёня рассмеялся. – А она отвечает на полном серьёзе: «Да». Представляете?

Шутку я не поняла и честно в этом призналась.

– Ну как же! – возмутился юноша. – Скриптонит – самый крутой рэпер современности! Даже круче Басты!
– У каждого поколения свои приколы. В моё время шутили так: не надо путать Бебеля с Бабелем.

Понятно, что данных личностей Лёня не знал, но упасть в грязь лицом не желал. И поинтересовался, а в чём смысл шутки?

– Смысл в том, что не надо путать жопу с пальцем, – ответила я.

Мы медленно приближались к Красной площади. Леонид, как будущий журналист, не желал смириться с поражением. И снова задал вопрос:
– А вы хорошо знаете Москву? Вот, например, сколько башен у Кре…
– Двадцать. Длина кремлёвской стены – 2235 метров, высота от пяти до девятнадцати, толщина – до шести с половиной метров, – выпалила я, поскольку знала это как «Отче наш». И пояснила, что работала гидом-переводчиком с иностранными туристами.

Вьюноша остался под впечатлением. А мы как раз подошли к сердцу нашей Родины. Но Красная площадь оказалась закрыта для посещения.

Народ стал расходиться. Мне пришлось попрощаться со своим спутником. Пожелала ему успешно сдать ЕГЭ, а он пообещал выяснить, кто такие Бабель и Бебель.

Гуляя по красавице Москве, думала, как же всё повторяется… Все были юными, грубили старшим, спешили попробовать всё, что категорически запрещено. И, конечно, были глубоко уверены в своём всезнании и понимании жизни.

В старших классах мне повезло с компанией замечательных подруг. Все девчонки были красивые, умненькие, эдакие интеллектуалки, но не без придури. Лида с формами, которым позавидовала бы сама Монро, кружила мальчишкам головы и наслаждалась этим, как вампир свежей кровью. Горделивая, но почему-то стеснительная Жанна даже сама не понимала, насколько она хороша. В девяностые за такими девушками иностранные модельные агентства открыли браконьерскую охоту, чтоб отправить ценную добычу на Запад. Ещё были блондиночка Танечка и брюнеточка Леночка. Ну и я – дерзкая как пуля резкая.

Но самой экстравагантной в нашей компании была Нонна. Эта барышня в 15 лет приняла бесповоротное решение умереть. А зачем жить, когда уже всё было! Первая несчастная любовь, предательство, разочарование, разорванное в клочья сердце!

Мы поддерживали подругу в её начинании, ведь действительно, жизнь скучна, мы про неё уже всё поняли. И в промежутках чтения вслух полузапрещённых Цветаевой и Ахматовой мы всерьёз обсуждали, как лучше умереть. Кидаться под поезд или с крыши – не вариант, в гробу придётся лежать некрасивой. Отравиться не получится, спасут. Если только переменный ток? Но это надо чаще на уроки физики ходить.

Вдобавок ко всем прочим страданиям Нонны день рождения у неё выпал на 9 мая. Что ещё хуже, чем 31 декабря! В Новый год о тебе хотя бы утром вспомнят, а уж потом начнут праздновать. А в День Победы чествуют исключительно ветеранов! Посему свои последние 16 лет Нонна решила отметить с помпой. Её мама накрыла стол, купила роскошный торт безе. Вывела дочку в сени и заговорщицки шепнула:
– Ты у меня уже совсем взрослая девочка, скоро оканчиваешь школу. Теперь можно! Но отцу ни-ни! – и преподнесла бутылку шампанского.

Папа изловил Нонну во дворе, завёл в сарай, из-за мешков с картошкой достал хорошо запрятанную бутылку шампанского:
– Девчонкам твоим уже есть шестнадцать, паспорта имеют? Ну и ты теперь при делах! Празднуйте, только закусывайте хорошо. И матери ни слова!

Довольные родители укатили в деревню поздравлять бабушку и дедушку. Вот только они не знали, что те тоже поздравили любимую внучку и подарили ей с пенсии аж 50 рублей. На которые Нонна купила целый ящик шампанского. Благо в 1972 году оно стоило 5 рублей.

Так что в нашем распоряжении оказались небольшой деревянный домик с огородом, стол с угощением и полная свобода.

Первую бутылку шампанского мы открывали долго, опыта ни у кого не было. В итоге пробка с шумом улетела в потолок, и все приняли кисло-сладкий душ. Вторую предусмотрительно открывали в огороде, но тоже ничего не вышло, только полили грядки. Третью всё же удалось откупорить без потерь.

Разлили, попробовали. Ничего особенного, «Буратино» вкуснее. Но что ж делать, раз оно есть, надо пить. Поели салатиков, решили развлечься, поиграть в фанты. Тянули бумажки по очереди, но задания были для коллективного исполнения.

Первый фант: «Сделать фотографии, которые потрясут мир». Фотик у нас имелся. Мы побежали на улицу. Для начала взгромоздились рядком на забор и стали не кукарекать, а хрюкать. Потом зашли за мусорные баки и сделали вид, будто мы оттуда вылезли и только что поели. Редкие прохожие качали головами: «Девочки, как не стыдно. Вы ведь уже взрослые!»

Уже не помню точно, как ещё мы чудили, но без воздействия пузырьков шампанского точно не обошлось. Апофеозом стали «похороны» Нонны. Именинница возлежала на столе, а мы, стоя вокруг, говорили, какая она красивая, умная и весёлая. На радостях «покойница» воскресла, смахнув при этом на пол торт безе. Очень удачно получилось! Резать его не понадобилось, можно было есть ложками.

Фант, придуманный мной, был сугубо патриотическим. И назывался «Бьётся в тесной печурке огонь». Копать землянку в огороде, конечно, не стали, но костерок развели. Сели вокруг, закутавшись в какие-то бабушкины тряпки, и замолчали. На улице было уже темно, но где-то вдалеке громыхало. Недалеко размещалась воинская часть «Красные казармы», возможно, там пускали праздничный салют. В туристический котелок мы вылили бутылку шампанского и пустили его по кругу. Но всё равно для полного эффекта чего-то не хватало.

– Знаю, что нужно, – сказала Нонна и убежала в дом. Вернулась с двумя сигаретами, похвасталась: – У папки из початой пачки вытянула. Не заметил!

Это были не какие-нибудь сигаретки с фильтром, а ядрёные папиросы «Беломорканал». Сделав первую затяжку, кто-то чихнул, кто-то закашлялся. Но это не помешало нам тихо и прочувствованно запеть «Землянку»… Словно мы – те самые девчонки из медсанбата, присели здесь в редкую минуту передышки между боями. Нам по шестнадцать, но впереди долгая-долгая и счастливая жизнь!

Последний фант оказался самый-самый! Надо было выйти на улицу и поцеловать первого прохожего. Нам опять повезло. Как только мы гурьбой вывалились из ворот, то чуть не сбили с ног солдатика-срочника. Который, видно, возвращался в казарму после увольнения. С воплями: «Стоять! Стрелять не будем! Будем целовать! С Днём Победы!» – мы кинулись к парню. И, как на известных кадрах исторической кинохроники, принялись его целовать, кто в щёку, кто в ухо или нос, а Лидок – прямо в губы. Обалдевший солдатик еле отбился от нас. Посмотрел на часы:
– Девочки, давайте я вас по домам разведу. Время у меня ещё есть.

Мы согласились. Костёр в огороде залили шампанским. Оставшиеся бутылки спрятали в подполе и благополучно забыли о них на целый год. Как и Нонна забыла о том, что собиралась умереть в 16 лет.

С участницами той вакханалии мы дружим до сих пор. Девчонки стали серьёзными женщинами, юристами и экономистами. У всех растут дети, а у Лидочки уже внуки.

…Салют в 2025 году удался на славу! На Воробьёвых горах всё грохотало! Яркие огненные сполохи на небе отражались на лицах людей. Малыши, сидя на плечах у пап, громко кричали «Ура!». Старшие мальчишки и девчонки, забыв про смартфоны, голосили: «За Победу!»

Пусть они растут спокойно, чудят и бедокурят. Когда ещё этим заниматься, как не в юности?