Снег, не прекращаясь, шёл третьи сутки. Васька ещё помнил, что у него было имя, помнил тёплое молоко и Бабулечку.
Когда-то давно, когда Васька был ещё крохой, Бабулечка нашла его в коробке позади магазина. Кряхтя, она перелезла через невысокий заборчик, протиснулась сквозь изгородь и достала коробку, из которой доносился тихий писк.
- Ах, какая незадача! – качала головой Бабулечка, открыв коробку. - Что за нехристь тебя так упаковал? Чем ты ему не глянулась?
Бабулечка сняла с шеи шёлковый платочек и закутала туда ещё безымянного Ваську. Глядя на разноцветный окрас, Бабулечка решила, что в руках у неё трёхцветная кошечка, и только дома она увидела, что кошечка не кошечка, а вполне себе жизнеспособный котик.
- Будешь Васькой, - сказала Бабулечка и отправилась на кухню за молоком.
Васька быстро превратился в холёного кота, ходившего за Бабулечкой как нитка за иголкой. Не хуже собаки охранял её, и сильно волновался, когда от Бабулечки пахло сердечными каплями.
Через полтора года случилось непоправимое – Бабулечку увезла белая машина и домой она уже не вернулась. Соседка кормила Ваську ещё какое-то время, но очень скоро новоявленные хозяева, дальние родственники Бабулечки, выбросили трёхцветное кошачье чудо на улицу.
- И Бог с ним! – сказали они.
А Васька поёжился, было прохладно, ведь он был домашним, теплолюбивым. Да и поесть бы уже не мешало…
Кот огляделся – высокие деревья теряли листву. Она летела от каждого дуновения ветерка и с пугающим шелестом задевала уши, хвост, и ложилась на асфальт. Васька несмело наступил на лист – тот хрустнул и сломался, а кот, испугавшись незнакомого звука, припустил, не глядя.
Сколько он пролетел, Васька не помнил. Его остановил вкусный запах тёплой котлеты. Перед ним стоял киоск, из которого пахло так вкусно!
Васька прижал уши и вдыхал опьяняющую волну. Желудок заурчал как голодный голубь – у-ру-рур, у-ру-рур. Васька сглотнул слюну.
- Что, Клякса, есть хочешь? – из окошка выглянула улыбающаяся женщина. – Подойди, кусочек брошу.
Так и жил Васька, ел остатки котлет, пил молоко, налитое заботливой рукой, и спал в коробке из-под куриных бёдрышек.
Однажды утром Ваську разбудил резкий шум – к киоску подъехала страшная машина и, подняв его краном, поставила на платформу. Киоск уезжал, Васька бегал в истерике. Сначала увезли Бабулечку, теперь киоск с его вкусно пахнущей хозяйкой и её котлетами.
Васька забился в кусты позади скамейки, свернулся клубочком и дрожал. Он плакал, плакал от страха, плакал от одиночества. Что теперь будет?
Незаметно Васька заснул. Ему снилось, что сидит он, гордый и сытый кот, на ветке высоченного дерева. А рядом с ним села огромная белая птица – вроде голубь, а вроде и человек. И говорят они, говорят…
- Как твои дела? – спрашивает Птица-человек, сложив за спиной белые крылья.
- Да нормально вроде. Вот только Бабулечка исчезла, и киоск увезли, - и так стало тоскливо Ваське, что и во сне он заплакал. А Птица-человек вдруг растаяла.
Васька открыл глаза и чихнул. На носу у него лежала белая пушинка, она щекотала носик, поэтому кот и чихнул. Он подумал, что это пёрышко из крыльев Птицы-человека, а это было что-то незнакомое. Пушистое, белое, но холодное. И таких холодных хлопьев летало всё больше и больше.
Васька поёжился. Он видел, конечно, снег и раньше. Но никогда снежинки не падали ему на нос – ведь смотрел он на них через стекло, сидя на подоконнике, в тёплой Бабулечкиной комнате.
Он оглянулся, киоска не было видно нигде. Становилось холоднее. Васька негромко мяукнул. Никто не откликнулся, только равнодушные снежинки вальсировали в свете фонарей, танцуя такой безжалостный холодный танец.
Переночевал Васька в коробке, которую бросили возле скамьи. На следующий день он бегал от урны к урне, ища остатки хоть какой-нибудь еды. Ел снег, чтобы заглушить урчание в желудке.
Зима набирала обороты.
От былой трёхцветной красоты у Васьки остались только жёлтые глаза. Они были медовые, тёплые, вкусные. Но никто не смотрел теперь в его глаза, и никто в них не отражался. Лишь белые кусты да скомканные бумажки из урны.
Кот стал прихрамывать – убегая от уличных собак, он неловко подвернул заднюю правую лапку и теперь ходил, ставя её очень аккуратно. Он исхудал.
Научился приворовывать хлеб, который сердобольные старушки кидали птицам.
И вот, снег, не прекращаясь, шёл третьи сутки. Васька ещё помнил, что у него было имя, помнил тёплое молоко и Бабулечку. Но всё реже эти воспоминания пробивались. Они словно утонули, растаяли, растворились.
Внезапно за спиной раздался злобный лай. Васька, не думая, рванул. Он влетел на дерево и в панике забрался на самую высокую ветку. Неожиданно она оказалась удобной – развилка ветвей на ней образовала местечко, на котором можно было лечь. И лежать, не боясь шлёпнуться вниз.
Собаки ещё долго метались под деревом, кружили, подскакивали, ставя лапы на ствол и лаяли вверх, туда, где на ветке затих обездоленный Васька. Незаметно он задремал.
Снилось ему, что снова прилетела большая белая птица. Не то птица, не то человек. Огромные белые крылья, сложенные за спиной, отливали серебром.
- Что, Васька, худо тебе?
- Худо, ой как худо, - запричитал во сне Васька. – Холодно, голодно, ещё собаки эти…
Ваську прорвало. Он и говорил, и говорил, а Птица слушала и только кивала головой в ответ.
- А чего бы тебе хотелось, Васенька? – глядя в кошачьи глаза, спросила Птица-человек.
- Эх……. Увидеть бы Бабулечку… хоть разочек бы …. – Васька затих.
- Да и смотри, вот же она, – произнесла Птица-человек и кивнула в сторону.
И Васька увидел! Её, Бабулечку!
- Родная моя, - замяукал он, - любимая ты моя… Как же мне без тебя плохо, как же ты без меня? Куда тебя увезли? Я к тебе хочу…
- Васенька, душа ты моя, солнышко моё разноцветное! Как же я соскучилась! – Бабулечка была прямо здесь, рядом, в воздухе.
- А идём, милый, со мной, - она протянула руки к Ваське.
И в этот самый момент Птица-человек вдруг как толкнёт Ваську плечом. Васька и рухнул. Вниз. В темноту.
- Кирочка! Какая встреча! – под деревом стояли две девушки. Одна с коляской, в которой лежал малыш. А вторая – яркая, модная.
- Кира, это твой сын? Какой славный! – красавица наклонилась над коляской, рассматривая мальца. Она протянула к нему руки и вдруг…
И вдруг прямо в руки ей упал кот. Разноцветный, тощий, и похоже, бездыханный.
- Ой! – вскрикнула Кира. Она подхватила подругу, которая от неожиданности покачнулась. Ловко вывернув чуть в сторону коляску, Кира снова подхватила подругу.
- Энжи, что это?
- Да похоже, кошка с дерева упала, - расхохоталась Энжи. Она развернула животное и увидела, что это кот. Такой необычный, редкий, разноцветный.
- Мне сегодня по гороскопу написано, что счастье на меня свалится, - смеялась Энжи. – Я ещё думала, что же может произойти! А вот – коты с небес летают.
Васька понемногу пришёл в себя, но виду не показывал. Он понял, что голос этот не Бабулечкин, но приятный. Кот открыл левый глаз, затем правый, и несмело сказал:
- Мяу…
- Здравствуй, счастье ты моё! – улыбнулась девушка. – Как же зовут-то тебя?
- Мяу, - пропел Васька.
- У меня в детстве был кот, Васька, - Кира вспомнила своего кота. – Он с нами восемнадцать лет прожил. Добрый был, ласковый.
- Так пусть и этот будет Васькой! – решила Энжи.
А Васька подумал: «Так я и есть – Васька, чего тут решать» и мяукнул ещё раз. На всякий случай. Закрепить успех, так сказать.
Энжи обняла кота, и они с Кирой пошли к выходу из парка. Ведь им надо было кормить своих любимчиков. Кире – сына, а Энжи – нового друга Ваську.
Автор: Вита Сапфир
Свежие комментарии