Матушка императрица Екатерина II издала в 1783 году знаменитый указ о принятии полуострова Крымского, острова Тамана и Кубанской стороны под Российскую державу. «Обещаем свято и непоколебимо за себя и преемников престола нашего содержать их вравне с природными нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную их веру…» Казалось бы, императрица – добрая, живи да радуйся, ведь такие благословенные земли перешли под русскую корону.
Но дела в Крыму обстояли не слишком хорошо. Как было при бабушке В 1700 году население полуострова составляло внушительные 707 тысяч человек, а вот к концу века там осталось всего около сотни тысяч. Крым практически обезлюдел. Справочник статистического комитета России сообщал в 1865 году: «После присоединения татары массами стали уезжать в Румелию и Анатолию. Число ушедших считается до 300 тысяч обоего пола, немало татар погибло также во время волнений и от моровой язвы, бывшей в это время, так что полуостров лишился около трёх четвертей своего населения, считая в том числе выселенных греков и армян». Обещанные Екатериной II преимущества российского законодательства не слишком привлекали татарское население. В Крыму несколько веков процветала работорговля, а основным источником дохода служили набеги на соседей. Поначалу князь Потёмкин, недавно завоевавший Крым и оставшийся там за главное начальство, наладил отношения с татарами. Крепостное право в Крыму введено не было, все татары стали казёнными крестьянами. Местное дворянство ничего не потеряло, сохранив все свои права, власть и привилегии. Система местного самоуправления тоже осталась прежней. Такова была специфика освоения нами присоединённых территорий. Для России ничего нового, так всегда действовали. А вот для остального мира подобное доверие к местному населению было невероятным. Чтобы какие-то татары (индейцы, китайцы, индусы) пользовались теми же правами, что и граждане метрополии? Да где это видано! Но в России так было всегда.
Санкт-Петербургская Мазанка Однако столь миролюбивые действия русских властей не решали проблемы нехватки жителей. Крым надо было кем-то населять. Населять решили своими же, русскими. Хотя Екатерина II и разрешила иностранцам селиться в Крыму, всё равно национальным ядром следовало оставить русских. Первыми новыми жителями Крыма логично стали отслужившие солдаты, которые и отвоевали новую землю. Соглашались они на это охотно. И немудрено. Им сразу выдавались земельные наделы, хорошие подъёмные для обзаведения домом и хозяйством, домашние животные и жалование за год. Да и видно было, что земля в Крыму хорошая, а климат потеплее, чем в средней России. Опять же, море и общая красота. Как тут не согласиться? Первой русской деревней, основанной князем Потёмкиным, стала Мазанка. Сначала её называли Санкт-Петербургской Мазанкой, потому что большая часть осевших здесь солдатиков была из Питера, но вскоре про столичное происхождение жителей все забыли. Мазанку основали неподалёку от местечка Ак-Мечеть, которое в скором времени назовут Симферополем. Первыми жителями Мазанки стали 12 отставных гренадеров. Даже в наши дни в селе живут большие родственные кланы потомков тех самых людей. Они бережно сохранили свои фамилии: Артемьев, Борзов, Волков, Еремеев, Ерохин, Иванов, Кузьмин, Максимов, Михонин, Негодяев, Торопов, Щеглов. Надо заметить, что в гренадеры попадали только высокие, статные и здоровые мужики. Это означало, что будущее население новорождённого села обещает быть крепким. По старым фотографиям, да и по внешности современных жителей Мазанки видно, что именно так всё и получилось: мазанчане в массе своей – стройны и высоки. Однако до потомства надо было ещё дожить. Выделение земельных наделов не решало главной проблемы нового населённого пункта: бывшим солдатам нужны семьи! То есть жёны, которых в Крыму взять оказалось неоткуда.
Всем отвернуться Потёмкин отлично понимал, что не укоренённые, не привязанные к новой земле поселенцы быстро разбегутся, и тогда конец всему поселенческому проекту. Срочно нужны молодые девки в невесты бравым гренадерам, о чём Потёмкин и доложил императрице Екатерине. Та решила щекотливый вопрос быстро – девок сыскать где угодно и доставить в Крым. Девки нашлись довольно быстро. Брали их из казённых деревень Краснодарского края, из Малороссии и даже из русской глубинки. Девки все были молодые, от 15 до 20 лет. Правда, прошлое у всех оказалось разное. Кого-то брали из многодетных бедных семей, но были и настоящие преступницы, осуждённые на каторгу в Сибири, в том числе за убийство мужей. Бывшие солдаты, а теперь новоявленные земледельцы, попали на своё новое место жительства, когда стояла середина осени. Их встретила уютная небольшая долина с речкой и лесом неподалёку. Жить можно, только пока негде. Работы гренадеры не боялись и тут же приступили к возведению мазаных хат. Стройка находилась в самом разгаре, когда в село въехала телега с невестами. Мужики смущались, а девки откровенно боялись – легко ли покинуть родной дом, уехать в неведомую даль и быть обречённой на замужество неизвестно с кем? Девок высадили против мужиков, но обе стороны никакой инициативы не проявляли. Так и стояли, смущённо потупившись. Наконец приехали офицер и батюшка. Вся церемония выбора невест прошла быстро и решительно. Офицер велел девкам отвернуться, а мужиков перемешал и снял со всех шапки. Головные уборы выложили перед девками в рядок и велели выбрать, какая глянется. Девки выбрали. Тут подошли и растерянные мужики. Так невесты впервые увидели своих суженых.
С венчанием тянуть не стали. Батюшка тут же благословил все 12 пар на брак «перед Богом и перед людьми». Современные жители Мазанки хранят старую легенду об основании села и давно уже раскрасили её многочисленными подробностями. Рассказывают, что первые мазанские женихи и невесты совершенно друг другу не подходили. Самому худому досталась самая толстая. Самому высокому – самая маленькая. А самый корявый и низкорослый из всех гренадеров отхватил самую красивую девку – та польстилась на его трофейную шапку с меховой оторочкой. Тот корявый мужик, кстати, и носил смешную фамилию Негодяев. Вот только образована она была не от существительного «негодяй», а от причастия «не годный», что на военном языке означало – не годный к некоторым видам работ. Сейчас уже никто не знает, что тут правда, а что выдумка для туристов. Но, согласитесь, такое вполне могло произойти.
Размножайтесь, вам сказали Мужики, бывшие гренадеры, оказались как один люди работящие. А собранные по всему миру девки – очень чистоплотные и хозяйственные. Так что зажили неплохо. Деревня быстро разрослась. В первой половине XIX века обзавелась собственным храмом, сначала деревянным, а потом и каменным, к которому приписали жителей аж десяти окрестных сёл. Сейчас в Мазанке более двух с половиной тысяч жителей, все они – потомки тех двенадцати первопоселенцев. Надо заметить, что такой способ заселения новых территорий – в приказном порядке – был не единичным и вовсе не случайным для царской России. Именно так обживали все земли, подлежавшие освоению. А что вы хотите? Как ещё соблюсти государственный интерес в стране с многовековым крепостным правом? Кстати, вторым способом освоения новых территорий так же традиционно считалось высочайшее разрешение селиться на новых землях иностранцам. Так заселялись Средняя Волга, Новороссия и Крым. Волгу облюбовали немецкие колонисты, а Новороссию – греки, молдаване и армяне. Поэтому в южных регионах старой России до сих пор торжествует полный интернационал. Когда в 1992 Приднестровье объявило о своей независимости от Молдавии, новости по Приднестровскому радио читали на трёх языках – русском, украинском и молдавском. Впрочем, на улицах Тирасполя свободно звучали и греческий, и армянский, и идиш. Но статус языка межнационального общения неотменимо принадлежал только русскому языку. Именно этот интернационализм и языковое великодушие являлось важнейшей политической картой, противостоящей националистам Молдавии. Но мы отвлеклись. Так же, как и Крым, в империи попытались обживать современную Восточно-Казахстанскую область, которая в XVIII веке уже входила в состав России. Эти предгорья Алтая отличались куда более суровым климатом, нежели русский Крым. И земля там плодородная далеко не везде. Точно так же матушка Екатерина велела селить в тех местах казаков и отставных солдат. Точно так же с «большой земли» им привозили девок в невесты. Но в отличие от Крыма освоение предгорий Алтая шло крайне неуспешно. Бывшие солдаты не умели обрабатывать местную землю, поселения не могли обеспечивать себя продовольствием и снабжались из других районов России. Вдобавок возникла проблема с сообщением. Путь до будущей Восточно-Казахстанской области пролегал исключительно по рекам, а суда могли идти на Алтай до двух лет. В итоге в поселениях свирепствовал голод, и большая их часть просто прекратила своё существование.
Так что опыт Крыма на этом фоне выглядел в высшей степени успешным.
И тут же под венец Подлинное освоение нынешнего Восточного Казахстана русскими поселенцами произошло по сути независимо от властей, за счёт бежавших от гонений старообрядцев. Вот этим первопроходцам действительно удалось покорить предгорья, они основали чуть ли не целую староверческую цивилизацию. По всей России ходили тайные списки так называемых «Путешественников», где в зашифрованном виде описывался путь в легендарную страну Беловодье с «молочными реками и кисельными берегами». Это и был современный Восточный Казахстан с его рекой Бухтармой и чернозёмными сопками. Кстати, у старообрядцев традиция большой семьи является наиглавнейшей. Детей должно быть много, а развод практически невозможен. Что касается насильственных браков, когда мужиков и девок венчали не по личному выбору, а по желанию барина или начальства, – для крепостной России тоже было вполне привычно. Существовала устойчивая легенда, что именно так женил своих крепостных генералиссимус Александр Суворов. Парней и девушек выстраивали в два ряда, звучала команда взяться за руки – вот и всё, пары сложились. Сельский батюшка тут же венчал молодожёнов. Никакого протеста такие традиции не вызывали. Суворов давал каждой паре на обзаведение от 7 до 10 рублей, а оброк в его владениях составлял всего 3 рубля – очень по-божески. Поэтому крестьяне относились к своему барину как к отцу родному. И если бы Суворову сказали, что он не прав, тот бы очень удивился – а как иначе! Надо сказать, что руководствовался Суворов вовсе не собственным самодурством, а специфическим крепостным гуманизмом. Когда в его имениях молодых парней насчитали больше незамужних девок, он тут же отдал приказ: «Парни как дубы выросли – купить им будущих жён». И девки, исключительно здоровые и крепкие, прошедшие медицинский осмотр, действительно были куплены и выданы замуж за суворовских парней. Как же было не любить такого заботливого барина! Кстати, вопрос девственности не то что не поднимался, а, напротив, не приветствовался. Главным достоинством девок считалась плодовитость. Поэтому, если у невесты уже был ребёнок, её цена только возрастала. Понятно, что при таком подходе проблема демографического оскудения русских земель и близко не возникала. Впрочем, в те времена в вопросах женитьбы молодые не имели права голоса не только в деревнях, но даже в высших кругах общества. Княжон и графинь, как и крепостных, тоже никто не спрашивал о сердечных предпочтениях. Речь шла о собственности, а значит, женились на тех, кого выбирали дальновидные родители, радеющие о приумножении имения. Та же логика часто действовала и в отношении крепостных. Например, в 1826 году князь Голицын заметил, что в его поместьях, как бы сказали сейчас, «растёт имущественное неравенство». Есть весьма зажиточные дворы, а есть и совсем бедные. Князь решил, что это непорядок. Он распорядился девок из богатых семей отдавать за бедных парней. Большое приданое невесты помогало молодожёнам подняться и стать на ноги, что вело к выравниванию имущественной разницы между семьями. Разумеется, в таком искусственном создании семей часто было много барского самодурства или мелкой мстительности управляющих. Но, право, когда читаешь эти предания давно минувшего крепостного времени, хочется сказать – как же правильно в те времена был устроен мир! Ольга АНДРЕЕВА Опубликовано в №01, январь 2025 года
Свежие комментарии