Не подглядывай за влюблёнными

Мы сидели в ресторане «Жемчужная лагуна». Крытый широкими листьями кокосовых пальм и огороженный бамбуковым плетнём, ресторан выглядел как большая туземная хижина. Снаружи величественно плескался Индийский океан, мелкие брызги достигали наших мест. В свете разноцветных фонарей влажный белый песок на берегу искрился мириадами радужных звёздочек.

Тогда я жил у знакомого цейлонца по имени Тош. Это был высокий сухощавый молодой человек с копной чёрных волос и белыми влажными зубами. Он был владельцем ателье пошива женской одежды, крошечного магазинчика при ателье и десятка полтора фирменных бутиков, разбросанных по всему Коломбо, столице Шри-Ланки. Тош достраивал двухэтажный особняк, где я и снимал у него комнату за какие-то паршивые 500 рупий в месяц. Как у всякого молодого человека, у Тоша имелась девушка. Его возлюбленную звали Диипти. Смуглая, с сияющими чёрными глазами, роскошными волосами цвета воронова крыла, она выглядела сочно, будто переводная картинка.

Накануне я провернул не совсем законное, зато очень прибыльное дельце с полудрагоценными камнями и по такому случаю пригласил эту колоритную пару в ресторан. Живя долгое время на острове, я заметил, что даже обеспеченные люди любят здесь шикануть за чужой счёт.

Мы выпили вина, и Диипти захотела танцевать. На широкоформатном экране телевизора как раз показывали индийские клипы. Диипти, одетая в короткую блузку и длинную цветастую юбку, сразу же начала вихлять крутыми бёдрами, замысловато разводить в горячем воздухе смуглыми руками с длинными музыкальными пальцами. Руки извивались над её головой, словно шеи благородных чёрных лебедей. Это было нечто умопомрачительное: упругий живот танцовщицы с золотым кольцом в пупке то втягивался, то совершал стремительные круговые движения, на изящных кистях, на щиколотках ног, обутых в обыкновенные дешёвые босоножки, звонкоголосо вызванивали, сверкали золотые украшения.

Движения Диипти с каждой секундой убыстрялись, вскоре босоножки за ненадобностью улетели далеко в сторону, и уже подошвы босых стройных ног с яркими алыми ногтями с шумом топтали земляной нагретый за день пол ресторана. При этом Диипти прожигала меня чёрными глазищами едва ли не насквозь, как бы приглашая к совместному помешательству.

Пасть в глазах заморской девы не хотелось. Я сбросил сандалии, деловито подвернул подол саронга и заправил его за пояс. Пересмотревший в своё время немалое количество индийских фильмов, тоже принялся выделывать руками всякие пассы, а ногами – замысловатые кренделя, внося в танец элементы русского удалого народного творчества. Потом ходил вокруг Диипти вприсядку, опирался за спиной на руки и задирал ноги выше головы. Словом, творил несуразную дичь, охваченный бешеным ритмом и лихими телодвижениями красивой цейлонки.

Очарованные нашим экзотическим танцем посетители заведения прекратили закусывать и принялись дружно хлопать, послышались одобрительные выкрики. Громче всех орал какой-то пьяный господин в цветастой розовой рубахе нараспашку, с сытым багровым лицом. Он тянул вверх руку, делая пальцами с золотой печаткой «козу» и, широко разевая рот, тянул на одной ноте: «Йе-э-эс!» Потом мне сказали, что это был англичанин.

Я видел, как к Тошу подошла очаровательная девушка в голубой форме стюардессы. Их компания, сдвинув три стола, расположилась неподалёку от нас. Это был лётный экипаж самолёта гражданской авиации из Болгарии «Balkan Air», трое мужчин и шесть девушек. Судя по всему, стюардесса что-то у Тоша спросила, потому что, выслушав её, тот с улыбкой покачал головой из стороны в сторону, что у ланкийцев означает «да». Бросая любопытные взгляды в мою сторону, девушка вернулась к своим друзьям.

Покуражившись на танцполе ещё немного, мы с Диипти тоже направились к нашему столу, с трудом переводя дыхание. Заметив, как девушка аккуратно слизывает кончиком языка с верхней губы бисеринки выступившего пота, я вспомнил о стюардессе.
– Тош, – поинтересовался у приятеля, указывая глазами на девушку, – а чего она подходила?
– Спрашивала, не русский ли ты, – ответил Тош, обнажив в довольной улыбке белоснежные зубы. – Говорит, что только русские ведут себя так в общественных местах.
– Откуда такие умозаключения? – удивился я.
– Этот вопрос не ко мне.

Уже с любопытством я снова взглянул на стюардессу. Мы встретились глазами, и девушка откровенно улыбнулась. В глубине её томных очей было нечто такое, что меня будто магнитом потянуло к ней. В этот момент по телевизору начался новый клип, где героиня с придыханием пела протяжную песнь о неразделённой любви. Я пригласил стюардессу международных авиалиний на медленный танец.

Вскоре выяснилось, что девушку зовут Цветанка. Не так давно она окончила наш МГИМО, поэтому очень хорошо говорила на русском. Впрочем, мы всё равно смогли бы понять друг друга из-за схожести наших языков.

Мы двигались, обнявшись, как самые близкие люди. Цветанка, запрокинув голову, не сводила с меня потемневших глаз. В какой-то момент я почувствовал, как по её телу под фирменным голубым пиджаком пробежала дрожь. От того, что угадал её желание, у меня перехватило дыхание. Вдруг нестерпимо захотелось остаться с ней наедине, и я тотчас предложил Цветанке прогуляться по берегу.

Мы вышли из ресторана. Волны Индийского океана с тихим шорохом набегали на песчаный берег. Вскоре мы ступили за черту света и тьмы. Здесь было всё так же жарко, но довольно мрачно, лишь далёкие чужие звёзды Южного полушария понимающе перемигивались в недосягаемой вышине.

Мы отошли довольно далеко, позади едва виднелись в зыбком горячем воздухе огоньки «Жемчужной лагуны». И тут я заметил, что следом за нами во тьме осторожно перемещаются серые тени. Это были местные подростки, любители подглядывать за белыми женщинами из числа многочисленных туристов и при этом заниматься… своими не совсем приличными делами.
– Боб, – сказала Цветанка, испуганно оглядываясь по сторонам, – мне страшно.

Я привлёк её к себе и жарко поцеловал в горячие губы, от чего девушка сейчас же обмякла в моих объятиях. Настал тот самый момент, для которого мы, собственно, и уединились. Но заниматься этим на глазах сопливых недорослей мы всё же не были готовы. Я схватил Цветанку за руку и увлёк за собой, лихорадочно бормоча:
– Знаю тихое, абсолютно безлюдное местечко. Это километрах в трёх отсюда.

Мы удачно поймали тук-тук, крытый трёхколёсный мотороллер, и поехали к скале Старого монаха, где я частенько медитировал. Мы слышали, как в ночи разочарованно выли наши юные преследователи.

Захватившая нас страсть искала выхода. В открытой кабине было тесно, но сил сдерживаться у нас уже вовсе не осталось. Услышав за своей костлявой спиной шумные вздохи, наш водитель, вроде бы взрослый адекватный мужик, принялся ежеминутно с любопытством оглядываться через плечо.

Кончилась эта поездка тем, чем, собственно, и должна была закончиться, когда водитель не следит за дорогой: мы врезались в чугунную колонку, из которой местные жители берут воду. Теперь водителю стало не до нас. Он бегал вокруг покорёженного мотороллера, трагически вскидывал руки и что-то горестно выкрикивал на своём сингальском языке. Потом подскочил к нам и на плохом английском с возмущением высказал всё, что о нас думает. Его необоснованная претензия сводилась к тому, что, мол, если бы не мы со своим сексом, то и аварии не случилось бы. А теперь ему нечем зарабатывать и нечем кормить своё многочисленное семейство, потому что запчасти к тук-туку немыслимо дорогие.

Спорить с человеком, который находился практически в неадекватном состоянии, дело безнадёжное. Я дал пострадавшему водителю двести долларов, что для бедных ланкийцев является довольно крупной суммой. От этого мужчина сразу пришёл в хорошее расположение духа и даже по собственному желанию оказал нам услугу, остановив проезжавший мимо другой тук-тук.

Указывая на нас рукой, он что-то быстро сказал своему коллеге, мрачный вид которого доверия не внушал. У него были налитые кровью выпуклые белки глаз, и он безостановочно жевал бетель, листья местного бодрящего растения. Сплюнув красную жижу на землю, тот неожиданно тоже заулыбался, с проворством достал откуда-то из-под сиденья мягкую циновку и радушно расстелил на заднем пассажирском сиденье.

Гнал новый водитель как угорелый, и вскоре мы были у скалы Старого монаха. Получив приличную плату за проезд, мужчина немедленно развернулся и отправился в обратный путь. Вскоре его тук-тук скрылся за скалой, и шум мотора стих.

Мы с Цветанкой наконец-то остались одни. Рассказывать о том, чем всю ночь занимались двое молодых людей, думаю, излишне. Лишь замечу, что в те часы мы находились во власти временного умопомрачения. И только когда первые лучи солнца брызнули живым серебром по водной поверхности лагуны, где мы купались обнажёнными, наступило некоторое отрезвление.

Мы неохотно оделись и, взявшись за руки, неспешно двинулись по сыпучему песку в сторону дороги. Завернув за скалу, вдруг увидели бесхозно стоявший тук-тук, на котором ночью нас привезли. Мы с Цветанкой переглянулись. Первой мыслью было угнать мотороллер, чтобы этому прохиндею впредь было неповадно подглядывать за влюблёнными. Но теперь это для нас ровным счётом не имело никакого значения. Да и что он мог разглядеть в тусклом лунном свете? Я сложил ладони рупором и как можно доброжелательнее закричал:
– Эй, мали, выходи из своей засады, вези нас в город!