Кабинет семейного психолога располагался в здании, в котором стены были сделаны из зеркального стекла. Когда мы с мужем подошли ко входу, я посмотрела на наше с ним отражение. Я не узнавала нас. Кто теперь эти два человека? Кто мы друг другу?
За последние два года мы с мужем практически стали чужими.
Двое людей находящихся в одной квартире и ложившихся спать в одну постель, но несмотря на это – живущих раздельно.
Я потеряла связь с мужем. Я потеряла связь с собой. Мы постоянно ссорились, в основном из-за того, что муж спал до полудня и редко вставал с постели. Ещё, он почти уже год, отказывался искать работу и вместо этого был одержим просмотрами политических шоу и теориями заговора.
Умный, сообразительный мужчина, дипломированный инвестор по недвижимости, за которого я вышла замуж – исчез. Вместо него появился безработный теоретик теорий заговора.
Всё катилось к чертям. Мы были несчастны вместе. После очередной большой ссоры я сказала мужу, что хочу развестись. На этот раз он мне поверил. Этого было достаточно, чтобы заставить его, наконец, получить помощь, в которой он нуждался.
Обеспеченные родители наняли ему тренера личностного роста в центре психологической помощи. Этот человек должен был вернуть моего мужа к здоровой жизни.
– Больше я без тебя туда не пойду. Ты тоже должна принимать в этом участие, – сказал мне мой муж после одного из занятий.
- Я? Тебе что мало одного тренера?
Простите, но я уже устала помогать и сочувствовать. Я всегда что-то делала для кого-то другого. Мой муж получал необходимую ему помощь. А как же я?
Я по-прежнему выполняла всю тяжелую работу по дому, особенно когда дело касалось наших двух сыновей. У старшего – переходный возраст, и он постоянно дрался в школе. У младшего только что диагностировали задержку в развитии.
Я была домашней прислугой. Даже занимаясь с тренером по личностному росту мой муж по-прежнему проводил свои дни, валяясь без дела.
И теперь я должна помочь своему мужу вернуть его жизнь в нормальное русло?
Это звучит как будто я ужасная стерва — но вы даже не представляете, каково это – следить за тем, чтобы его одежда всегда была выстирана, его посуда всегда стояла в раковине, его дети всегда были накормлены, вымыты и окружены заботой, а он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь.
Вот в таком состоянии мы оказались, когда пришли к нашему семейному психологу и честно говоря я уже не ждала ничего хорошего.
Я могла винить своего мужа сколько угодно, но реальность была такова – я была единственной, кто у него остался и должен был ему помочь.
Две недели назад я сказала мужу, что хочу развестись, но он прекрасно знал, что я никуда не уйду. Я была напугана.
Прежде чем встретиться с семейным психологом, мы должны были встретиться с тренером по личностному росту моего мужа. Его звали Алексей Владимирович, ему было под шестьдесят пять. Одетый в пёструю рубашку и шорты, он имел обветренную кожу и седую козлиную бородку. Он был похож на человека, который всю свою жизнь провел на острове в океане, чем на самодостаточного и уверенного в себе мужчину.
Теперь он отвечал не только за "исправление" моего мужа, но и за наш брак.
Алексей раскрыл свои объятия, они обнялись с моим мужем.
Мой муж был тонущим кораблем. Он тащил вниз всех, кто оказывался рядом с ним. Он тащил меня вниз. Он тащил вниз своих родителей. Я понимала, что в какой-то момент он начнет тащить вниз и наших детей. Я цеплялась за этот тонущий корабль уже два года. Я была по горло в воде. Я была не в своей тарелке. Я должна была сойти с корабля еще несколько месяцев тому назад, но мне было страшно.
По крайней мере, на тонущем корабле моя судьба была предсказуема.
Как только Алексей Владимирович закончил приветствовать моего мужа, он потянулся ко мне. От него пахло дешевым лосьоном после бритья и мятной жвачкой.
– Я очень рад помочь вам обоим снова стать счастливыми, – сказал он, когда принялся обнимать меня.
Затем Алексей погрузился в кожаное кресло и с грохотом бросил свои ноги на кофейный столик. Он одарил меня глубоким душевным взглядом.
– Дорогая, вы – неотъемлемая часть процесса. Если ваш муж хочет выздороветь, нам нужно, чтобы вы помогали ему в лечении. Поэтому я хочу услышать от вас, о том как на вас повлияло поведение вашего мужа в последние два года?
Я тоже положила ноги на пуфик. Мне хотелось устроиться поудобнее. Этот разговор займёт массу времени.
Когда я закончила озвучивать примерно половину своих жалоб и дошла до стирки, он сказал:
– Хм, похоже, вы очень злитесь.
Он повернулся к моему мужу:
– Вы хоть понимаете, как она несчастна? Ваши отношения рушатся и они рухнут, если вы ничего не предпримете.
Мой муж уставился на меня так, словно всё сказанное мной слышал сейчас впервые. Раньше он не принимал меня всерьез. Я могла жаловаться сколько угодно, но это не приносило никакого результата.
Я могла пригрозить разводом, но не собиралась уходить. Я был соучастником, пособником, созависимым партнёром.
Никто никогда не просил меня выстирать одежду моего мужа. Никто не просил меня отнести его посуду в раковину. Никто не просил меня прислуживать ему, когда он лежал в постели.
Лучшее, что я могла бы сделать для нас обоих – это уйти. Но я этого не сделала.
Я был слишком напугана.
Я никогда не мечтала быть просто замужем. Я мечтала о прекрасном браке.
Мы все спустились вниз, чтобы встретиться с нашим семейным консультантом. Дмитрий Сергеевич ждал нас у дверей своего кабинета.
У него были большие глаза, как у ночной совы. Когда он уставился на меня, мне показалось, что он смотрит сквозь меня. Он оценивал – сканировал меня своими огромными глазами. У меня было такое ощущение, что он знает меня лучше, чем я себя – хотя видит меня впервые.
Мне стало жутко, и теперь, оглядываясь назад, я понимаю почему. Потому что совет, который он мне даст, пойдет моему мужу только на пользу.
– Алексей Владимирович говорит, что вам обоим нужна семейная терапия, чтобы помочь вашему браку, – сказал Дмитрий Сергеевич, когда мы расположились у него в кабинете. Затем он замолчал, устремив на нас свои большие глаза, ожидая, что мы заговорим.
– Да, – вдруг проявил инициативу мой муж.
Дмитрий Сергеевич сложил кончики пальцев вместе, как шпиль, и положил туда подбородок.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он меня.
– Несчастно, – ответила я, и он понимающе кивнул.
– Ты же знаешь, что в браке не всегда все будет идеально. Иногда все будет очень плохо. Главное – оставаться позитивным. Вы двое должны видеть хорошее друг в друге. Вы должны перестать унижать друг друга. Возможно, ваш брак не так уж и плох, как вы думаете.
Я сложила пальцы в виде колокольни и тоже положила туда подбородок.
– Ну, скажем, наш дом горит. Я должна благодарить за тепло, хотя на самом деле это ад?
Дмитрий Сергеевич разобрал свою конструкцию из рук и положил их просто на колени.
– Я женат уже двадцать шесть лет, – сказал он. – Жизнь идёт то вверх, то вниз. Иногда мы с женой действительно недовольны друг другом, но со временем это проходит, и потом всё становится лучше. Всё не так умопомрачительно, как при нашей первой встрече, но в целом всё хорошо!
Так вот к чему мы стремились? "Хорошо"? Задача перейти от дерьмового к просто хорошему?
Я не хотела просто "хорошего" брака. Я мечтала о прекрасном браке. Я определенно не хотела того брака, который у меня был. По-моему, мы с мужем ужасно не подходили друг другу, но я продолжала терпеть.
И как долго я собираюсь продолжать в том же духе? Как долго еще я буду обманывать себя, отказываясь от жизни, которую заслуживаю? Моя самооценка была на дне унитаза, и мне некого было винить в этом, кроме себя.
Алексею Владимировичу и Дмитрию Сергеевичу платят за то, чтобы они держали таких как мы вместе. Может быть, им просто нужны хорошие отзывы?
Мы проговорили с Дмитрием Сергеевичем около часа. Он постарался сделать так, чтобы мы услышали друг друга. Я жаловалась на мужа и все его проблемы, а муж жаловался на мою стервозность и фригидность.
Ну, его бредни о теории заговора совершенно точно никогда не настраивали меня на близость.
Часа через два (в конце консультации), Дмитрий Сергеевич снова спросил нас, о том как мы себя чувствуем.
– Отлично, – сказал мой муж.
– Я все еще несчастна, – ответила я.
Что еще я могла сказать? Сколько раз мой муж обещал, что будет больше помогать по дому? Сколько раз я цеплялась за надежду, что сегодня он встанет и пойдет искать работу? Я помогала ему, хотя знала что он не изменится.
– Она всегда несчастлива, – сказал мой муж.
– Ты делаешь меня несчастной, – огрызнулась я на мужа.
– Прекратите, – оборвал нас Дмитрий Сергеевич. – Вы двое должны прекратить нападать друг на друга. Вам нужно заново научиться жить вместе. Знаете, жизнь людей, которые разводятся – весьма тяжела...
Он был прав, но только в одном – не нападать друг на друга.
Мы с мужем не делали ничего хорошего, споря и конфликтуя, ведь это сказывалось на наших детях. Оба наших ребенка, с теми проблемами, которые у них были, нуждались в стабильности и спокойствии. Когда мы с мужем постоянно ссорились, у них ничего этого не было.
Но ничто не могло подготовить меня к тому, что Дмитрий Сергеевич сказал дальше. Его большие глаза впились в меня.
– Если вы уйдете, то вам будет в тысячу раз тяжелее, чем сейчас. Вы даже не представляете, что с вами будет.
Он знал мои страхи лучше, чем я и использовал их против меня. Что за психотерапевт придумал этот трюк?
Я думала, что психотерапевты должны помогать стать сильнее, превзойти свои страхи и становиться более независимыми — встать на собственные ноги. Они не должны пугать, заставляя цепляться за тонущий корабль.
Я кипела от ярости. Теперь я злилась не на мужа, и даже не на Дмитрия Сергеевича. Теперь я была вне себя от злости из-за того, во что превратила свою жизнь!
И все из-за моего страха остаться одной.
А всего то мне только и нужно было услышать, как брачный психолог берет всё, что я имела и выбрасывает в мусорное ведро. Спасибо вам, Дмитрий Сергеевич, мне это нужно было, очень нужно – чтобы проснуться.
Я могу поблагодарить нашего психолога за то, что он наконец-то дал мне пинка под зад, в котором я нуждалась, хотя он и не собирался этого делать.
Свежие комментарии