— Ну не дура ли? – чуть не плачет шестидесятилетняя Валентина Эдуардовна, рассказывая про дочь. – Развелась, разделила имущество, с криками, скандалами. Наш отец ездил туда к ним разбираться несколько раз, подрались они с бывшим зятем даже! Такое из парня полезло, что просто ой, вот правильно говорят, что муж познается в разводе. Суды были, в том числе и на подтверждение отцовства он подал. Кастрюли делил, ложки пересчитывал. Половину стоимости квартиры выплатили ему в итоге после развода, хоть мы с отцом и на первоначалку им денег давали, и ипотеку помогали платить. Вроде бы три года прошли с тех пор, страсти улеглись, и что же? На днях узнаем, что бывший зять вернулся в семью, и наша Настя его приняла назад. В ту же самую квартиру, угу. После всего того, что было! Настя говорит, мы помирились, решили все начать с чистого листа. Каково?
{loadmoduleid 241}
Анастасии, дочери Валентины Эдуардовны и ее мужа, тридцать четыре года, она разведена, воспитывает сына-второклассника.
— Честно говоря, от зятя мы были не в восторге с самого начала, – рассказывает Валентина Эдуардовна. – Какой-то он несерьезный, нам показалось. Мутный, в глаза не смотрит. Но дочь выбрала такого, что ж теперь. В качестве свадебного подарка получили они от нас приличную сумму денег на первоначальный взнос по ипотеке. С ремонтом мы им тоже помогли, и мебель купили. Сватья все обещала тоже вложиться, но так мы этого и не дождались. Купили все сами!
До рождения ребенка молодые супруги жили, в общем-то, неплохо: обустраивали квартиру, вместе покупали в дом всякие мелочи, платили вдвоем ипотеку. Года через три после свадьбы Настя забеременела. Вообще-то ребенка они планировали рожать немного позже, но раз уж так получилось, решили оставить. Тем не менее именно в беременность начался у молодых разлад в отношениях. Исчез интим, Никита аргументировал тем, что не хочет навредить ребенку, хотя Настя чувствовала себя хорошо, и врач им воздержание не рекомендовал. Будущий папа начал все чаще уходить из дома и гулять отдельно. Он как будто стеснялся беременной жены. В итоге Настя сидела дома одна, заедала обиды пирожными и толстела, как на дрожжах.
После рождения ребенка, разумеется, стало еще хуже.
{loadmoduleid 247}
Никита вдруг заявил, что ребенок до трех лет – это женская обязанность, а поскольку Настя сидит дома, то и быт должен быть тоже на ней. Его обязанность – обеспечивать семью. Впрочем, вскоре выяснилось, что и с этой единственной взятой на себя обязанностью Никита не справлялся. Денег не хватало. Вещи для ребенка покупали родители Насти, им же время от времени приходилось подкидывать дочери денег на еду и оплату коммуналки. Даже ипотечный платеж то и дело помогала вносить Валентина Эдуардовна. Никита мог запросто развести руками накануне дня Икс: у меня, мол, денег нет, не знаю, что делать, проси у своих родителей! Настя просила, родители, вздыхая, в очередной раз раскрывали кошелек.
Отношения в браке портились с каждым днем. Настя с ребенком жили своей жизнью, Никита – своей, отдельной. Мог встать в субботу, собраться и уйти из дома, абсолютно не ставя жену в известность, куда он пошел и когда вернется. Супруги стали ругаться, в пылу ссоры Никита мог толкнуть Настю, грубо отодвинуть с дороги, схватить за руку, швырнуть в нее чем-нибудь. Ребенок, наблюдая эти скандалы, ужасно пугался и плакал.
Со временем Никита распоясался настолько, что Настя поняла – нужно разводиться.
И началось.
{loadmoduleid 242}
Уходить из их общей квартиры Никита не хотел категорически. Пытался выставить оттуда Настю с ребенком, выбрасывал их вещи, ездить разбираться пришлось Настиному отцу, на которого почти уже бывший зять пошел с кулаками и разбил губу. Вызывали полицию, составляли протоколы, проводили беседы, уже почти бывший Настин муж вдруг заявил, что ребенок не его, подал в суд на установление отцовства. Была экспертиза, сдали тесты, отцовство установили, назначили алименты. Выплаченную часть квартиры поделили между супругами пополам, несмотря на то, что денег Никиты там едва ли было на треть, остальное так или иначе вносили Настины родители.
— В итоге выкупили мы у зятя его долю, доплатили без малого еще миллион ипотеки, – рассказывает Валентина Эдуардовна. – За этот год, что шли суды и разборки, я два раза в больницу попала – сначала с гипертоническим кризом, потом язва открылась, чуть не померла. Мужу тоже все это далось непросто. И вот вроде успокоилось все, устаканилось. Настя живет с ребенком в той самой квартире, работает, внук в садик ходил, наняли няню, мы с отцом помогали. Сейчас он уже школьник второй год, ходит на продленку, няня приводит, я страхую. А тут мне приятельница позвонила, говорит, видела Настю твою с мужем, они опять, что ли, сошлись? Я ей отвечаю, да быть такого не может! Чтобы после такой нервотрепки принять этого идиота назад – это конченной дурой надо быть…
Валентина Эдуардовна стала звонить дочери и с ужасом узнала, что да, Настя решила дать бывшему мужу второй шанс. У них ребенок как-никак, да и чувства есть, поэтому, собственно, и развод был таким бурным и болезненным. Никита стал старше, тоже что-то понял и осознал, возможно, теперь будет ценить семью. Хотя это, разумеется, не точно. Но он пришел и попросил прощения. А Настя его простила.
{loadmoduleid 243}
— Три года погулял на наши денежки и назад вернулся, а дочери хоть бы что! – сокрушается Валентина Эдуардовна.
Как вам ситуация? Что думаете?
{loadmoduleid 246}
Свежие комментарии